– Мисс Сент-Джеймс! Дышите медленнее, глубже, вот так. – Доктор Руперт повернулся к ортопеду, о присутствии которого я вообще забыла: – Джордан, будьте любезны, найдите нам бумажный пакет.

Через минуту вошла медсестра и велела мне дышать в пакет, чем я и занялась под взглядами трех медиков. Медсестра, держа меня за запястье, считала пульс, пока не удовлетворилась результатом.

– Все, можете перестать. Дышите ровно, размеренно…

Я вытерла лоб.

– Простите, так неловко… Мне еще никогда не приходилось этого делать.

Медсестра улыбнулась.

– У меня трое детей младше четырех лет. Если хоть раз в неделю я не опускаю лицо в бумажный пакет, значит, я прячусь в шкаф и потихоньку выпиваю бокал вина.

Когда я немного успокоилась, медсестра ушла, а доктор Руперт попросил хирурга осмотреть мою руку. Двигать ею было больно, но от оглушительной новости я впала в странное оцепенение.

Закончив осмотр, травматолог сказал:

– Я все-таки рекомендую рентген. Локтевая кость, вероятнее всего, сломана – у запястья уже появились гематомы. Необходимо проверить, есть смещение или нет, может понадобиться репозиция.

Я слышала голос врача, но слова не доходили до сознания. Мне объяснили все за и против рентгена при беременности, после чего доктор Руперт замолчал, вопросительно глядя на меня.

– Простите, – я встряхнула головой. – Вы сказали, это безопасно?

– Мы накроем ваш живот просвинцованным фартуком и на всякий случай дадим минимальную мощность. Ваши репродуктивные органы не подвергнутся воздействию радиации. Риск для будущего ребенка ничтожен, а вам ренгтеновская диагностика весьма и весьма показана. – Он осторожно улыбнулся. – Если, паче чаяния, перелом окажется со смещением и кости не зафиксировать в правильном положении, вы можете потерять способность двигать рукой. Чего мы, разумеется, не хотим.

Я выдохнула невероятное количество воздуха и кивнула.

– Хорошо.

– Сегодня мы вас понаблюдаем, а завтра, если все будет хорошо, выпишем. Хотите, чтобы медсестра позвонила кому-то из ваших близких?

Первым побуждением было назвать Мию, но уже была глубокая ночь, да и мне требовалось сперва осознать новость, прежде чем произнести ее вслух.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Не надо.

Доктор Руперт ушел со своим коллегой, пообещав вернуться, как только будет готово заключение по снимку. Я рада была остаться одна, но вскоре ко мне подошла медсестра.

– Брат к вам просится, – сообщила она. – Секретарь в приемном отделении сказала, что он нервно мечется по залу и уже дважды справлялся о вас. Какой заботливый старший брат!

Я закрыла глаза. При мысли увидеться с Грантом меня буквально затошнило. Но если ему не позволить войти, он, несомненно, поднимет шум и заподозрит неладное. Меньше всего я хотела объясняться с ним сейчас и в общей палате.

– Можете привести его через пять минут? – попросила я медсестру. – Я хочу побыть одна.

– Конечно. Я приведу его через десять минут.

Вскоре Грант с напряженным, взволнованным лицом отодвинул занавеску.

– Все в порядке? Битый час продержали!

Я откашлялась и ответила, не глядя ему в глаза:

– Да, все отлично.

– Снимок сделали?

– Еще нет.

Он уперся руками в бока.

– Так, все, хватит, поехали в «Мемориал»! У меня там старый друг работает…

– Не стоит, сказали, уже скоро сделают.

Не в силах скрыть свое взбудораженное состояние, я пересказала Гранту слова хирурга о лечении в случае перелома со смещением и без оного, не упомянув, отчего специалиста пригласили до рентгена. Я добавила, что меня оставляют на ночь для наблюдения, и замолчала.

– Слушай, ты точно в порядке? Где-нибудь еще болит?

При виде его беспокойства мне стало стыдно своей лжи.

– Я в порядке, просто устала.

Через десять минут вошла медсестра. Не успела я сказать слово, как Грант встал и обратился к ней:

– Можно ее еще раз осмотреть? Она совсем на себя не похожа. Я бы очень хотел, чтобы врачи проверили ее состояние.

Медсестра взглянула на меня, и я вдруг перепугалась, что она сейчас скажет о моей беременности. Я не просила медиков держать это в секрете, но, видимо, конфиденциальность личной информации тут соблюдалась. Увидев меня бледной, с широко раскрытыми глазами, медсестра все поняла.

– Думаю, в этом нет необходимости. Это абсолютно нормально – в момент аварии произошел выброс адреналина, а затем его уровень в крови резко упал. Я бы забеспокоилась, если бы мисс Сент-Джеймс не ощущала некоторую заторможенность.

Грант кивнул, кажется, поверив объяснению.

Я неслышно перевела дух.

– Я ее сейчас увезу на снимок, это займет некоторое время. Раз ваша сестра остается у нас, вы можете ехать домой, а я принесу ей телефон, когда врачи решат, что делать с ее рукой.

Я взглянула на Гранта и сразу поняла – он не уйдет. Грант скрестил руки на груди.

– Я останусь здесь.

Медсестра взглянула на меня. Я кивнула.

– Конечно, пусть остается.

Она вышла и тут же вернулась с креслом. Они с Грантом страховали меня с обеих сторон, пока я вставала, хотя я уверяла, что со мной все в порядке. Медсестра вывезла меня в коридор, предложив Гранту пока устраиваться поудобнее.

У сестринского поста она остановилась и, понизив голос, сказала дежурной:

– Я жду звонка из рентгенкабинета, что они готовы принять мисс Сент-Джеймс. Напишешь мне на пейджер, когда они позвонят?

Как только за нами закрылись двойные двери приемного покоя и Грант не мог нас услышать, медсестра заговорила, обращаясь ко мне:

– Мне показалось, вам хочется отдохнуть от вашего братца. То, что вам сказали, конечно, шок, и вам желательно выговориться. Иногда легче излить душу чужому человеку, чем родственнику. Но если вам не хочется, это тоже нормально. Я вас покатаю по коридорам, а как только коллега мне напишет, поедем на рентген.

Она замолчала, давая мне возможность взвесить все за и против. Спустя несколько минут я решилась.

– Он мне не брат, он просто испугался, что его ко мне не пустят. Он мой бойфренд.

Сказав это, я оглянулась. Медсестра улыбнулась и кивнула:

– Хорошо, что я у него не спросила, холост ли он, а то у меня сестра одинокая… Ваш бойфренд очень красив.

Я засмеялась, впервые немного расслабившись. Мы повернули налево в новый коридор, оказавшийся пустым.

– Насколько я понимаю, ваша беременность и для него станет шоком?