не было сил и времени. Светлеющее небо над сумрачным Западом пятнали дымы спешащей к Кенигсбергу эскадры адмирала Эркхарда Шмидта.

Техническая справка:

Модернизированный решетчатый аппарат Джевецкого для подводных лодок типа «Барс» состоял из неподвижной рамы в виде двух балок — нижней и верхней, закрепленных в нише надстройке подводной лодки параллельно ее диаметральной плоскости. Балки были связаны между собой двумя полукруглыми прочными кронштейнами (по форме сечения торпеды), обшитыми изнутри кожей для обеспечения хорошего прилегания торпеды. Торпеда укладывалась на нижнюю балку рамы, а ее борт, обращенный к корпусу лодки, плотно и мягко упирался в кронштейны. С наружной стороны торпеда фиксировалась в раме двумя упругими стальными лентами (ленточными стопорами), которые находились напротив кронштейнов. К нижней балке рамы ленточные стопора крепились на шарнирах. К верхней балке рамы ленточные стопора крепились замками, которые отпирались при помощи цилиндрического стального «пальца», связанного со штоком пневматического привода.

Глава 21

Справедливость

Раненый «Волк», вырвав кусок бронированного мяса из исполинского тела линкора, медленно отползал в угольной толще зимних вод Балтийского моря подальше от жалящего света прожекторов и убийственного огня противоминной артиллерии.

Подводная лодка — место службы очень сильных людей, учитывая условия, в которых они идут в бой. Корпус «Волка» — металлическая труба, диаметром в две сажени, половину которой занимают цистерны, воздуховоды, проводка, огромное количество клапанов и приборов, нависающих и выпирающих со всех сторон. Если раскинуть руки и подняться на цыпочки, условно обитаемое пространство заканчивается. Мерцающий свет тусклых лампочек не позволяет увидеть всю длину отсека, и кажется, что нагромождение механизмов уходит в преисподнюю, а оттуда в лицо дышит бездна, обволакивает влажным тяжелым воздухом, оставляющим липкий конденсат на любой гладкой поверхности. Корпус подлодки скрипит и стонет под напором моря, страстно желающего прорваться внутрь и попробовать на ощупь этих дерзких людей, посмевших забраться туда, где им быть не положено. Вода непрерывно сочится из под заклёпок, ослабленных и расшатанных близкими разрывами снарядов, и все понимают, что в любой момент фильтрация может превратиться в смертельный для корабля беснующийся водопад, способный легко убить или покалечить всех, оказавшихся на его пути. Тогда шансы выбраться из морской глубины на поверхность сразу станут призрачными. Подлодка — это всегда страшно и неуютно. Неуютно из-за недостатка света, кислорода, пространства. Страшно от ощущения собственного бессилия перед лицом окружающей безжалостной стихии, отсутствия возможности выскочить и побежать прочь от надвигающейся опасности, от осознания того, что подводникам не полагается даже могила и этот темный чулан будет одним большим братским гробом. Одно дело — принять смерть от вражеского снаряда в бою на своем посту. Но медленно умирать в холоде и мраке, не имея ни малейшей надежды на спасение, задыхаясь в спёртом, сдавленном воздухе полузатопленного отсека…

Наверху забурлило, заухало, зашипело, словно масло на раскаленной сковороде. Звук приблизился, достиг своего апогея, завис над головами подводников, а затем медленно стал удаляться прямо по курсу субмарины.

— По нашу душу, — Мессер скривил губы в гримасе, долженствующей быть улыбкой.

Лодка продолжала идти на остатках аккумуляторов. Жужжали, потрескивая, электродвигатели. Расплескавшийся электролит наполнял воздух пронзительным кислотным запахом. Весь экипаж безмолвно смотрел на командира, ожидая спасительного решения. Надежда умирает последней. Капитан — «первый после Бога» — её носитель.

— Боцман! Ждём. Когда эта лоханка еще раз пройдёт над нами вперед, ставим рули на всплытие! Продуваем балласт! Расчёты орудий выпускаем первыми. Минёры — следом. Инструменты в руки и бегом к торпедным аппаратам. Делайте, что хотите, но торпеды по правому борту должны быть приведены в боеспособное положение. С Богом!..

* * *

Лёгкий крейсер «Кольберг», оставленный адмиралом Шмидтом для прикрытия обездвиженного «Кайзера», наматывал круги, уходя всё дальше от места, где последний раз видели перископ подлодки. Определив примерное направление и скорость «Волка» под водой, корабль, как гончая, крутился вокруг предполагаемого местоположения субмарины, надеясь увидеть подводного хищника раньше, чем тот появится на поверхности и нанесёт удар. Для обеспечения безопасности и эффективного контроля водной поверхности требовалось постоянно двигаться, избегая прямых линий, и непрерывно держать под наблюдением внутренний радиус, в котором, по всем расчётам, находилось вражеское потайное судно.

— Лодка всплывает. Продута средняя…, кингстоны закрыты. Глубина…, крен…, дифферент…, давление в лодке…, — обычные команды звучали в этот раз, как удары набата. Сосредоточенные лица при тусклом аварийном освещении сверкали белками глаз. Сомкнутые губы и костяшки кулаков, сжимающих скобы трапа, побелели от напряжения.

— Открыть люк! К бою! Комендоры — к орудиям! Минеры — к торпедам! Механик — запустить дизеля! Приготовиться к развороту!

В бурунах винтов «Кольберга» показалась чёрная голова «Волка». На крейсере не сразу заметили узкий, как стрела, стелющийся по воде корпус. Но прожектор, гуляющий по волнам Балтики, зацепил краем тонкий нос, проскочил дальше, задумался, задержался, вернулся и упёрся в лобастую рубку, крича беззвучно: «Вот она! Я нашёл! Держите её!»

— Комендорам по готовности — огонь! — отдал команду Мессер, хотя можно было этого и не делать. Моряки и так работали на пределе сил, приводя в боевое положение баковую трёхдюймовку. — Механик! Сколько ждать?

— Муфту заклинило! — тревожно прозвучал голос мичмана.

На «Волке» для переключения привода с электродвигателей на дизель и обратно его необходимо физически отсоединить и перекинуть на вал винтов. И сейчас, в самый ответственный момент, это сделать не получалось. Из дизельного отсека слышался грохот — механики в условиях цейтнота исправляли дефект с помощью лома и какой-то матери.

А тем временем ютовая 102-мм пушка крейсера запустила в обидчика «Кайзера» первый снаряд. Перелёт!

— Минёры! — вопросительно крикнул Мессер, обращаясь к копошащимся на палубе матросам.

— Ещё две минуты! — на секунду выпрямившись, доложил лейтенант Подерни и опять склонился над кронштейном.

— Нет у нас этих двух минут, — прошептал Мессер, глядя, как уходит в циркуляцию вражеский крейсер, открывая носовые и бортовые орудия.

Грохот, разорвавший ночную мглу, располосовавший жёлтым злым пламенем небо над германским кораблём, ударил по «Волку» упругой волной сжатого воздуха. Крейсер подкинуло и разорвало пополам, в волны беспорядочно посыпались обломки обшивки и такелажа. Не долетев до подлодки каких-то десяти саженей, смачно плюхнулся кусок мачты. В море негде залечь, поэтому подводники лишь пригнулись, с изумлением наблюдая катаклизм, радуясь неожиданному избавлению от неминуемой катастрофы и ужасаясь мгновенной гибели трех сотен христианских душ.

— Букет рванул, — прокомментировал произошедшее Бахтин, поднявшийся на мостик, — мы на минном поле, командир…

Мессер кинул взгляд туда, где в ночной дымке скрылись очертания линкора.