– Спасибо.

– Счастливого Рождества.

Тем вечером, доставив рождественский ужин по группам разведки, мы приступили к своим порциям индейки. Потом мы спели пару веселых песен и умяли часть лакомств, которые нам прислали жены и семьи, а я, что уж скрывать, пустил скупую слезу перед сном.

– Да что же это такое, – возмущался Гэри Реслер, скрючившись возле своей койки. Снаружи грохотал шквальный огонь. – Зачем?

Я недоуменно тряхнул головой в темноте.

– Безумие.

Пулемет трещал прямо возле палатки. Я задвинул задницу еще глубже под койку, между распорок. Закрыл глаза, пытаясь представить, что хаос снаружи – всего лишь сон. Треск пулемета затерялся в раскатах сотен других срабатывающих орудий. Я прятался от этого безумия.

По проходу палатки скользнула тень, споткнувшись о разболтавшуюся доску под моей головой. В палатке раздались пистолетные выстрелы; затем тень исчезла.

Огонь продолжался. Мы сидели внутри с Гэри и Райкером. Остальные были снаружи в траншее – возможно, там было безопасней. Наши койки не могли остановить пули, но я чувствовал себя спокойней, лежа на полу в темноте.

– Может, вылезем отсюда? – предложил Гэри из своего угла.

– Мы пытались, забыл?

Отрывистый треск раздавался прямо за брезентовой стеной.

– Они не прекратят! – крикнул я.

Ревущее безумие напоминало шторм. Я никогда не забуду новогодний вечер 1965 года, думал я.

Когда наступило затишье, Гэри сказал:

– Думаю, все улеглось. Выйду.

– Все равно вернешься.

Он не услышал меня. Доски заскрипели, когда он поднялся и ушел. Он вернулся через пять минут.

Я почувствовал, как кто-то снова затопал по нашему проходу.

– Мэйсон, Реслер. Парни, вы тут? – Капитан Фэррис.

– Ага, – отозвался я с пола.

– Ну так вылезайте и остановите их. Остановите их.

– Мы пытались.

– А вы еще попытайтесь. Вперед, – он гуськом вылез из палатки.

– Да что за дерьмо! – услышал я свой голос.

– Ладно, погнали, – сказал Гэри.

Под расчерченным трассерами небом стоял специалист пятого класса, уперев пулемет М-60 в бедро и отстреливаясь. Вокруг висела дымка, но она не могла скрыть демоническое выражение на его лице.

– Хватит! – заорал я. – Убери пулемет!

Специалист пятого класса покачал головой и зловеще улыбнулся. Он смотрел, как его трассеры взмывают в небо в направлении холма Гонконг. Боже, на том холме ведь есть люди, куча людей, думал я.

Все началось с того, что люди стали палить в небеса в канун Нового года. Теперь это полностью вышло из-под контроля, и пули летели в сторону радиорелейного отряда на вершине холма. В какой-то момент сверху полетели ответные трассеры. Связисты отстреливались по дивизии.

Полковник перебирал ногами как паук, маневрируя между кучами мешков с песком, траншеями и палаткой, натыкаясь на своих обезумевших солдат. В пятидесяти футах от нас он остановился и зарычал на солдата, державшего пулемет.

– Хватит! Приказываю остановиться!

Солдат прекратил стрельбу с раздраженным видом. Командир батальона начинал ему досаждать. Он грозно улыбнулся и развернул упертый в бедро М-60 в сторону полковника, направив дуло аккурат тому в грудь. Полковник шарахнулся в сторону и посмотрел на меня с Гэри:

– Сделайте хоть что-то, – крикнул он, выпучив глаза.

– Что? – мы пожали плечами. Он согнулся и поспешил обратно к своей палатке.

Наконец, наступила тишина. Полпервого ночи или около того битва у холма Гонконг прекратилась. Самолеты, кружившие рядом с самого начала перестрелки, смогли приземлиться. Огонь прекратился, солдаты сложили оружие. Новый год продолжался, но уже в полной тишине.

– На базе техобслуживания убиты несколько человек, – сообщил Коннорс.

Мы молча при свете сидели на своих койках, будто ничего и не случилось.

– Сколько? – кто-то спросил.

– Семь, вроде как. Есть еще раненые, – он говорил тихо, уставившись в пол. – Жаркая вечеринка, да?

Праздникам на войне не место.

Январь 1966 года

Вскоре после наших с Реслером разговоров о побеге на «Хьюи», одним туманным утром вертолет из роты «Змей» с бортовым номером 808 вылетел в Лиму с сухпайками и припасами на борту и исчез навсегда.

Пилоты вышли на связь один раз перед перевалом и сообщили, что собираются лететь вперед, несмотря на практически нулевую видимость. К девяти ноль-ноль я уже летал вместе с поисковой группой. Их не удалось обнаружить до заката, никаких следов.

– Думаешь, они сделали это? – спросил Реслер.

– Неа. Глупая идея.

На следующий день полдюжины вертолетов из батальона прочесали все джунгли на несколько миль вокруг перевала в поисках пропавших. Безуспешно.

Первый отряд – вертолетная дивизия, по сути – потерял «Хьюи» на своей же территории. Ситуация не пошла на пользу.

А тем временем сержанты по снабжению держали пальцы скрещенными: им выдалась редчайшая возможность подбить баланс журналов учета имущества и решить сразу все вопросы.

Здесь требуется объяснение. В армии нужное количество военного оборудования распределялось по ротным отделениям снабжения. Один или два раза в год генеральные инспекторы, посланцы от высшего командования, приезжали для проверки имущества, которое должно было либо находиться на складе снабжения, либо фигурировать в журнале учета. Если обнаруживалась недостача, начиналась бесконечная бумажная волокита, командиров и офицеров по снабжению вызывали на ковер. Проводились обыски. Так работала официальная армейская система.

Неофициальная армейская система снабжения работала в обход. Офицеры по снабжению покупали и продавали излишки, чтобы прикрыть свои задницы, а инспекторы ни о чем не подозревали. Если, конечно, они сами в прошлом не служили офицерами по снабжению. В неофициальной системе журналы учета имущества приводились в красивый вид и поддерживались снабженцами, но у нас до сих пор не было сапог для джунглей или нагрудной брони. Некоторые вещи приходилось доставать самим. Я смог выменять у ворчуна-снабженца пару сапог для джунглей на бутылку виски. А вот бронежилеты не достать. Во всем батальоне было лишь несколько штук.