– Хорошо, Егор. Я согласна. Давай попробуем.

Егор выдохнул – длинно, протяжно, не скрывая облегчения. Просто упал на спинку стула, запрокинул голову, рассмеялся, но уже через несколько секунд вскочил на ноги, обошел стол, схватил меня за руку и дернул на себя, сразу заключая в объятия. Чистый, незамутненный восторг. И мое сердце тут же заколотилось в ответ этой безудержной нежности. Егор отпустил меня нехотя, потянулся за бутылкой, чтобы налить всем вина, а я продолжала стоять – обескураженная и улыбающаяся. Дима тоже улыбался, не отрывая взгляда от моего лица. Теперь я понимала еще меньше, чем в момент, когда пришла сюда. Как же теперь все будет? Я просто обязана почувствовать облегчение. Возможно, оно и настанет, когда мысль уляжется в голове?

В горле пересохло. Егор протянул мне вино, не удержался и коснулся моей щеки. Я выпила целый бокал залпом, глядя на него и ожидая, когда же он сорвется и поцелует. Но Егор, вероятно, решил меня не пугать, пощадить мою психику, потому с видимой неохотой отошел и сел обратно на свое место. Я посчитала его решение верным, ведь ужин надо было как-то закончить.

Вернулась к блюдам, пытаясь собраться с мыслями и немного утихомирить волнение. Мне не удавалось, сейчас бы лучше распрощаться, остыть, подумать. Хоть на несколько минут оказаться вне их внимания, которое не дает сосредоточиться. Никогда не давало сосредоточиться. В соусе к спагетти тоже чили. Мне так жарко от жгучего соуса. Я должна попросить Егора заказать говядину – он знает, какую я люблю. Он все обо мне знает. Они оба. Не смотреть, лучше пока ни на кого из них не смотреть. Мне нужно как-то закончить этот ужин, а потом всего несколько минут вне…

– Ты сегодня переедешь обратно ко мне? – Егор спросил внезапно, отчего я едва не поперхнулась.

– Я… Вряд ли, слишком рано об этом говорить, – ответила неуверенно.

Но вдруг и Дима напомнил о своем присутствии.

– Думаешь, что теперь это будет неуместно? Может, мне стоит выехать от Егора, чтобы вам не мешать?

Я снова начала злиться – больше от того, что мне не дали времени смириться с предыдущим шоком, подкидывая новых эмоций. Посмотрела на него и удивилась, что на это хватило сил.

– Дима, я не знаю, как теперь делать правильно! И не думаю, что вправе просить тебя о таком…

– Почему? – его глаза смеялись, что очень изумляло неуместностью. – Попроси, чтобы уехал и не показывался в поле видимости, скажи, что теперь я буду смущать тебя и мешать вашему счастью. Прямо уж говори, раз боишься не выдержать и прибежать ко мне в спальню, девушка моего лучшего друга. Ведь все присутствующие в курсе, что ты прибежишь. И я не прогоню, сразу об этом заявляю. Трахать я собираюсь только тебя, – его слова почему-то звенели, заставляли вздрагивать. Дима видел в моих глазах растущее напряжение, но беспощадно продолжал тем же тоном: – Ага, я собираюсь трахать только тебя, чьей бы девушкой ты бы ни называлась. Так хотя бы решай, от чего ты будешь мучиться сильнее: мне выехать из дома или мельтешить у тебя перед носом?

Я видела, что ему весело, но мне становилось все сильнее не по себе. Встала – и синхронно со мной встал Дима, продолжая давить:

– Все решаешь ты, царевна. Только ты. Всегда так было. Мы можем только предлагать, а решаешь ты.

– Никогда… – меня подвел голос, перешел на хрип. Но я повысила тон, чтобы слова прозвучали как можно острее – именно так, как я их чувствовала: – Никогда я ничего не решала, Дим! И сейчас не решала! И если уж на то пошло, то как раз ты ничего и не предлагал!

– А зачем? Чтобы тебя снова во все стороны разорвало? Если бы предложил я, тогда Егору пришлось бы промолчать, чтобы мы вновь не увидели твои сверкающие пятки. Но если бы я предложил первым, то что бы ты ответила?

– Ты знаешь! – слова уже вырывались криком, а настроение рухнуло вниз. Теперь еще невыносимее хотелось уйти отсюда. Вжаться в любой угол и разреветься. Потому что решение оказалось не решением, а каким-то тупиком. И Дима зачем-то зацепился, захотел, чтобы я сказала об этом вслух. Я и сказала: – Я бы тоже согласилась, если бы предложил ты! Потому что… да ты и сам знаешь почему.

– Знаю, – он начал медленно передвигаться ко мне. – Знаю. А ты знаешь?

Меня бесил и он, и Егор, который теперь сидел и не двигался, будто бы все шло по какому-то оговоренному сценарию, а теперь была не его очередь для реплик. Ждал чего-то.

– Да о чем ты говоришь? – я вновь посмотрела на Диму, не дождавшись поддержки Егора.

– О том, что ты не будешь с Егором. И со мной ты не будешь. Не сможешь ни уйти, ни выбрать одного. Любой выбор будет неправильным, так выбери уже никого не выбирать. Все проблемы только у тебя в голове, царевна. И они закончатся сразу, как ты признаешь, что проблемы нет.

Я прекрасно понимала, о чем он говорит. И да, если выберу любого из них, то второго все равно буду любить и хотеть. Рано или поздно это разрушит любые отношения, потому что неполнота разъедает даже самые лучшие чувства. А полнота возможна только в случае…

Посмотрев на Егора, я поинтересовалась сухо:

– Так ты этого от меня добивался? Чтобы выбрав тебя, я сразу поняла, что этого будет мало? Ну, хорошо, я поняла. И что же будет?

– А все нормально будет, Саш, – Егор улыбался мягко, а смотрел так, будто взглядом ласкал. – Та же самая семья, та же самая любовь. Вот только в семейной жизни есть один недостаток – со временем все приедается, интимная жизнь становится пресной. Секс втроем оказался круче в тысячу раз, чем с одной девушкой, он эмоционально более насыщен. Отношения втроем оказались в миллион раз круче, потому что всегда находится третья сторона для сглаживания возникающих углов. Не знаю, о чем ты там врешь себе вечерами, но я себе не вру: я теперь не хочу ничего банального и скучного. Но ты правильно выразилась раньше – ты трусиха. Хотя мы тебе даже выходы для всего окружения предложили. Но ты уже не осуждения боишься, а того, что счастье окажется совсем не там, где ты искала. Влюбилась сразу в двух, а они и не против, они очень даже за. Лучше саму себя на костре сжечь, чем это признать. О боже, это же так страшно для маленькой запуганной девочки!

– Дело не только в этом! – теперь я злилась и на Егора, неожиданно превратившегося в почти-Диму.

– А в чем еще? – он тоже поднялся на ноги. – В какой-нибудь ерунде, типа сколько человек зарплату в дом будут приносить или на сколько персон готовить ужин?

Я зарычала от бессилия, но почему-то все аргументы закончились. Наверное, он прав. В смысле, они оба правы. И если даже возникнут еще какие-то вопросы, то и на них найдутся ответы – просто такие ответы не хотят приниматься легко, а маленьким девочкам неизвестно, что такие вопросы вообще могут существовать. Чтобы я сейчас ни сказала – обязательно услышу ответ, и рано или поздно сдамся на милость победителей. Так и будет, я это уже всей кожей ощущала. И единственное, чего мне теперь захотелось, – принять это решение самостоятельно. Да, уже безнадежно капитулировать, вывесить белый флаг и позволить себя закружить снова, но хотя бы решение о капитуляции принять самой.