– Слышь, Жек, там какой-то чухан твою Вику клеит. Ты как, не против?

– Главное, Геныч, что она сама не против, – я пронаблюдал, как Вика, запрокинув голову, хохочет над баснями этого клоуна, а рядом ещё один весельчак развлекает Светку и грудастую рыжуху. Здоровый лось… наверняка он здесь вместе с Соболем. Кулак зачесался, но показушное веселье Вики меня слегка остудило.

Что ж, раз девочек потянуло на приключения, пока не стоит им мешать. Максимум, что им грозит от Соболева – продегустировать его вездесущий член.

– Жека, пойдём, вклинимся! Что-то им без нас слишком весело, а я тоже хочу поржать, – не унимается Геныч.

Мой друг всегда был слишком активным и неутомимым и предпочитал не тосковать ни минуты. А ещё у Геныча есть уникальная способность в любой ситуации находить повод для веселья. Но главными развлечениями, по мнению друга, были и остаются хорошая живительная драка и горячий творческий секс. Вероятно, сейчас он наметил для себя оба аттракциона.

Я хмуро наблюдаю, как Соболев обнимает мою Вику за талию, а она… Вот же шлюха! – закусив нижнюю губу и опустив ресницы, она прижимается своей грудью к этому чертиле и внимает всей той х*йне, что он вливает ей в уши. Внезапное отвращение к Вике, даже неожиданно для меня самого, перевешивает желание убивать.

Геныч, готовый сорваться в бой, вскочил на ноги и сжал кулаки.

– Жек, ты че завис, он же твою девку щупает.

– Геныч, остынь, это её выбор. Этот фуфел батрачит на моего отца и выбешивает меня изрядно, и уже давно. Я тебе даже больше скажу – я просто мечтаю смять его табло, но… не в этот раз. Сегодня мы уважаем выбор моей девушки и не вмешиваемся.

Геныч вытаращился на меня, как на больного.

– Хочешь сказать, тебе похер?

Я задумался. Нет, пожалуй, мне не похер – я не люблю, когда трогают моё, и ещё пару дней назад, до того, как Вика заявила, что между нами всё кончено, я бы вырвал руки любому, кто посмел прикоснуться к моей дюймовочке. Вот только сейчас эта дерьмовочка затеяла паршивую игру и сама нарывается на чужой джойстик. А мою ревность очень эффективно охлаждают навязчивые видения – губы француженки и то, что я мечтаю сотворить с этими губами. Рот наполняется слюной, и ощутимо тяжелеет в паху. На мгновение прикрыв глаза, я представляю Диану, стоящую передо мной на коленях и хищно облизывающую губы, как в предвкушении темнеют её невероятные глаза…

Бл@дь, о чём я думаю? Совсем с катушек съехал. Кажется, эта ведьма становится моим наваждением, таким дерзким и вызывающим… Даже в своих фантазиях я не могу представить её покорной и растерянной. Да и хочу ли?..

– Жек, ты уснул что ли? – Геныч по-прежнему бьёт копытом и ждёт от меня немедленных и решительных действий.

– Ладно, пойдём, отобьём для тебя рыжую, только Вику не трогать. Она же мне мстит, так пусть отрывается девочка, – я с неохотой поднимаюсь из-за стола, готовый следовать за своим взбудораженным другом.

Геныч же всем своим видом демонстрирует, насколько он не согласен со мной насчёт Вики, но пока молчит.

– Мальчики, у вас тут свободно? – три так-себе-девахи заняли наступательную позицию у нашего столика, призывно скалясь.

Геныч придирчиво осмотрел предложенную альтернативу и безапелляционно заявил:

– Идём на бар.

– Располагайтесь, девчонки, мы за напитками, – обнадёжил я их и двинулся следом за своим другом.

2

Вика наверняка заметила наше приближение, потому что вдруг резко подалась к Соболю и приникла губами к его уху. Похоже, что-то интересное вещает, потому что на его лице отражается удивление, и он начинает шарить взглядом по сторонам. А заметив меня, криво ухмыляется, переносит свою, явно лишнюю, клешню с Викиной талии на её задницу и опасно приближает свой е*аный рот… к губам моей… сука, бывшей девушки. Теперь однозначно бывшей! Тупая шавка! И ведь хватило же мозгов, а!.. Неужто после такого она на что-то надеется или действительно сжигает мосты?

– Спокойно, Геныч, – цежу я сквозь зубы, сжимая кулаки.

И хер пойми, кого я сейчас пытаюсь успокоить. Но как-то стрёмно бить рожу тому, на кого так открыто вешается твоя девчонка. «Бывшая», – напоминаю себе. Рыжая, к слову, ведёт себя гораздо скромнее, чем невинная лапочка Викуля. Решение приходит мгновенно.

– Геныч, прости, брат, но рыжая сегодня моя.

Друг зависает лишь на пару секунд, но понимание его уже настигло, и он пожимает огромными плечами.

– Без базара, Жек, Светка тоже ничего, деятельная.

Геныч вдруг ускоряется, когда кореш Соболя намеревается пометить мою рыжую избранницу своей слюнявой пастью. К чести рыженькой, она совсем не торопилась отвечать взаимностью и пытается высвободиться из настойчивых объятий:

– Игорёк, ну перестань, – уклоняется она от поцелуя.

Игорёк, значит?

– Эй, ты, чепушила, – без лишних предисловий между ними вклинивается Геныч, – а тебе одному не многовато сразу двоих! Так ведь заметь, ещё и чужих девочек! – он оттесняет рыжую в сторону.

– Ты кого, бл@дь, чепушилой назвал? – просипел Игорёк угрожающим тоном. Ох, зря он так с Генычем.

– Так тебя, Алёша, – развеселился мой друг и скомандовал девчонкам: – Заюшки, подождите нас в сторонке, мы сейчас к вам присоединимся.

Светка давно и не понаслышке знает Геныча, а потому послушно кивает и, схватив рыжую за руку, тащит её в сторону, но Игорёк очень сильно против и пытается вернуть свою добычу.

– Свалил на хер от моей девочки, – спокойно говорю ему, старательно не обращая внимания на сосущуюся рядом парочку.

Вика мгновенно реагирует на мой голос и, отлепившись от Соболева, резко разворачивается и сплетает руки под грудью. Всё это я отмечаю боковым зрением, а мой взгляд по-прежнему устремлён на, мать его, Игорька. Однако этот неосторожный мудак меня игнорирует и, похрустывая челюстью, похоже, намеревается наказать Геныча. Мой друг отступает и наслаждается своей игрой.

Но тут Вика решила выступить:

– А я что-то не поняла, по какому случаю вы тут права качаете?

Геныч, отпрыгнув на безопасное расстояние от Игорька, с искренним удивлением вытаращился на Вику:

– Да кто тебя трогает, чайка вологодская? – загудел он своим трубным басом. – Ты можешь продолжать облизывать своего лошка, не отвлекайся. Зачем нам чужие шмары, когда мы пришли за своими девочками.

Вика ошарашенно зашлёпала ресницами, но я лишь скользнул по ней быстрым взглядом, с сожалением успев отметить её припухшие губы. Сука! Кулаки нестерпимо заныли от дикого желания вдавить аристократический нос Соболя в его черепную коробку нюхалкой внутрь. От ярости темнеет в глазах, но я, охереть какой волевой пацан, цепляю маску пох*иста, и лишь побелевшие костяшки на сжатых кулаках способны выдать мою злость.