У меня даже появились первые фанаты. Например, этот красноволосый мальчишка, который периодически усаживается на забор и наблюдает за моими тренировками. Да, у него есть свобода, но всякая свобода - это паразитизм. Бесцельно потраченное время. Ну а я предпочитаю проводить время с пользой для себя. Ведь я особенный.

В этот раз я пробежал намного быстрее. Наверное, посторонние мысли не давали думать об усталости.

- Молодчина, Гурен, - тяжелая рука отца опустилась на мою голову и взъерошила влажные от дождевых капель волосы. Я слабо ему улыбнулся. - Ты мой особенный мальчик.

- Да, - ответил я.

Особенный. Я особенный. Если так говорит отец, если я сам это чувствую, значит, все остальные - пустышки, которые тратят свое время на лень и развлечения. Я не такой. И всего добьюсь сам. Потому что могу.

Мы уже уходили со стадиона, когда красноволосый мальчишка с забора окликнул меня по имени. Я посмотрел на отца, молча спрашивая его разрешения на небольшой перерыв и, кивнув, отец пошел вперед. А я обернулся. Мальчишка уже бежал ко мне со всех ног.

- Привет, - расплылся он в широкой улыбке, притормозив передо мной.

С него текло в три ручья, как и с меня, но выглядел парнишка так, будто ленился и развлекался дни и ночи напролет. У людей, которые всегда заняты, лица совершенно другие и более грустные.

- Чего надо? - раздраженно спросил я.

Он тратил мое время, которое я мог бы потратить на что-то другое, что имело бы какой-то смысл.

- Меня зовут Карэт, - он будто не замечал моего плохого настроения. Шел напролом. И это раздражало еще больше. - Зачем ты занимаешься каждый день? Нас еще не скоро заберут в солдаты.

- Я не хочу в солдаты, - задрав подбородок, ответил я, глядя на мальчишку сверху вниз. -Я буду работать в полиции далеко отсюда. Потому что я особенный.

- А я? - подпрыгнул Карэт на месте.

- А ты обыкновенный, - простодушно махнул я рукой. - И будешь обычным солдатом.

Отвернувшись, я пошел следом за отцом. Я ведь всё сказал правильно и никакой вины за собой не чувствовал.

Но кто же знал, что после этой встречи красноволосый мальчишка тоже решит стать особенным?

15 лет назад...

- Не дам! - воскликнул я, сжимая фрукт в руках.

Не важно, что она еще скажет. Это моё, моё! Пусть им родители свое покупают и отдают. Почему же я должен страдать? Я еще слишком маленький, чтобы страдать!

- Джис, твоего мармелу на всех хватит. Почему бы не поделиться? - настаивала мама на своем. Но легкая улыбка даже сейчас не покидала ее лицо. Издевается надо мной! Она надо мной просто издевается!

Насупившись, я всем своим видом показывал, как тяжко мне будет расстаться с лакомством. И как сильно мама будет виновата, если всё-таки заставит меня это сделать.

- Хорошо, Джис, если не хочешь, то не делись.

В тот же момент губы мои расплылись в блаженной улыбке. Да, я всех сделал! Вот так-то!

Бросил победный взгляд на ребятню, игравшую на детской площадке. Девочку в потертой курточке, мальчишек-близнецов в штанах с испачканными коленками. Зачем мы вообще здесь гуляем вместо того, чтобы гулять по улицам, как папа с Кано? И вообще, я сегодня хотел сходить на концертную площадь. Там крутая группа выступает. Но почему-то мы зашли в магазин, купили вкусненького и пришли... сюда!

- Послушай, - нагнулась ко мне мама. Села на корточки, положила руки на мои плечи. -Если ты смотришь на отца и Кано, то делать этого не нужно. Будь самим собой. Как думаешь, Кано поделился бы с ними мармелу?

Недолго думая, я покачал головой. Брат никогда ни с кем не делился, даже со мной. Ни вкусняшками, ни игрушками, ни временем. Ничем.

- Скажи, Джис, мы каждый день можем кушать вкусненькое, да?

- Да, - просто ответил я.

- А они могут? Как ты думаешь?

Я снова кинул взгляд на резвящуюся на площадке детвору и призадумался. Нет, не похоже, чтобы их родили имели какую-то звездность. Выглядят не так и ведут себя. не так. Скорее всего, это самые простые люди - никто. Вернее, работники. Учителя, врачи, водители. много они не зарабатывали. Как же они вообще живут без единой звездочки?

- Не могут, - сказал я.

- Тогда почему бы не поделиться?

А дети эти на меня смотрели. Даже играть перестали. Выпучили глаза и смотрят. Да, у меня красивая и дорогая одежда. А у вас такой нет. Не часто такого красавца увидишь. И вообще...

Они смотрят на мою мармелу!

- Джис? - окликнула меня мама. - Неужели ты думаешь, что я не куплю тебе другую?

- Купишь, - вздохнул я. - Ладно-ладно. - пришлось сдаться. - Эй! Простые дети!

- Джис!

- Дети, такие же, как я! - исправился я нехотя. - Хотите, я вам дам вкусненького? Сейчас, разломаю вот.

Медленно стал снимать с фрукта кожуру, при этом ловя на себе недоверчивые взгляды. Да чего ж они так смотрят? Я же от всей души, а они. глупые бедные дети. Ну почему папа не взял меня сегодня на площадь вместе с Кано? Потому что я еще маленький? Так я быстро расту. Еще немного и буду старше Кано! Тогда посмотрим, кого папа будет любить больше. И вместо того, чтобы ходить с мамой и заниматься ерундой, я буду сниматься в кино. И петь, и танцевать.

- Сынок. - ласково позвала меня мама, и я, не отвлекаясь от занятия, поднял на нее взгляд. Очень раздраженный. - Мы всегда должны помогать тем, кому живется хуже нас.

- Почему? - спросил я.

- Потому что если мы можем сделать этот мир лучше, то должны постараться сделать его лучше.

- Почему? - тупо повторил я.

- Потому что в мире, где все счастливы, ты будешь счастлив тоже.

- Значит, если я поделюсь с этими детьми своей мармелу, то мне тоже будет хорошо?

- Именно, - кивнула мама, и губы ее расплылись в ласковой улыбке. - А давай проверим это.

Дети боялись подходить ко мне, а потому я подходил к каждому из них сам и протягивал кусочек фрукта. Даже несмотря на недоверие в их глазах, они принимали угощение и даже благодарили меня. Вяло, робко, но. благодарили.

Я видел, с каким удовольствием они откусывали кусочек за кусочком и. почему-то мне казалось, что я ем эту мармелу сам. Причем с таким же удовольствием. Будто мама не покупала мне ее каждый день. Словно я долгое время добивался, чтобы она мне ее купила.

Я чувствовал, как им вкусно. И так наелся этим чувством, что не оставил самому себе ни кусочка. Почему-то мне показалось, что сейчас вкус этого лакомства в моем рту уже не станет прежним. Безвкусие по сравнению с тем удовольствием, с которым я смотрел на детей, которым было вкусно... по-настоящему. По сравнению с тем удовольствием, которое я получал от благодарности незнакомых мне людей.