Эту сеть дед Коськин сватал мне еще зимой. Она оказалась такой ветхой, что до нее страшно было дотрагиваться. Сетью можно было ловить разве что ветер, а не рыбу. И теперь он снова проводил "маркетинг". Старый хитрец…

– А где они поставили… эти телевизоры? – спросил я как можно небрежней.

– В старой конюшне, – ответил дед Никифор. – Там они стали табором.

Я едва не присвистнул. Умно… Старая конюшня находилась на отшибе. Некогда там был колхозный двор, но теперь от него остались лишь столбы забора, груда железного лома, какие-то развалины и длинное, еще вполне добротное строение, где в свое время держали овец и лошадей.

Крыша конюшни кое-где протекала, и окна стояли без стекол, но летом в ней можно было жить припеваючи. Там даже имелась чудом сохранившаяся печка, сложенная в одном из подсобных помещений.

Теперь бывший колхозный двор зарос деревьями и кустарником, но подъезд к воротам конюшни сохранился. Спрятанное среди молодой древесной поросли строение можно было увидеть только с очень близкого расстояния.

– Вас что, приглашали туда на экскурсию? – изобразил я удивление, хотя знал ответ наперед.

– Хи-хи-хи… – довольно задребезжал дед Коськин. – Ага, приглашали… Мы ить и сами с усами.

– Ясно… Старый фронтовой разведчик на боевом посту. Картина баталиста Верещагина. Мало нам всем неприятностей из-за того больного, что вы нашли в лесу?

– Так я ить только краем глаза… – начал оправдываться дед Никифор. – Меня никто не видел.

– Считайте, что вам повезло.

– Это почему?

– А вдруг те, что поселились в конюшне, какие-нибудь бандиты?

– Не-а, – расплылся в улыбке дед. – Я ить таких супостатов за версту чую. Приличные люди. Только какие-то молчаливые.

– Ну да Бог с ними… – Я разлил оставшуюся водку по лафитникам. – Нам до них нет никакого дела. Я так понимаю, они интересовались не только моей персоной?

– Угадал, – подтвердил мое предположение дед. – Очень любознательные хлопцы. И про людей расспрашивали, и про лесные тропы…

– И вы им, конечно, все, как на духу…

– А что тут такого? Вежливо спросили, я вежливо и ответил. Леса окрестные я знаю ого-го… Не хуже, чем Зосима. Бывало в молодости…

Все, деда Никифора понесло. Теперь его можно остановить лишь одним-единственным способом – дать по башке чем-нибудь тяжелым. Но поскольку я человек воспитанный и уважающий старость, придется мысленно заткнуть себе уши и думать о чем-нибудь своем.

Итак, я угадал: в деревне устроили базу. Сейчас идет разведка окрестностей и нанесение на планшеты безопасных тропинок, ведущих через болото в дальние леса. В одной из подсобок бывшей конюшни развернут командный пункт с компьютерами, космической связью и автономным питанием. Круто…

Значит, я точно не являюсь гвоздем программы. "Топографы" пришли сюда за чем-то другим. Или за кемто. Каролина?.. Сомнительно. Если, конечно, она не новая Мата Хари, умыкнувшая секретные материалы большой государственной важности.

А что, с нее станется. Эта отчаянная особа способна и на большее, вспомнил я, как она бросилась мне на помощь во время стычки с "рыбаками". Теперь я был абсолютно уверен, что при необходимости Каролина запросто могла сделать из них три дуршлага.

Нет, нет, трижды нет! Все это мои домыслы.

Однако, если "топографов" интересуют вооруженные люди в лесах, то почему следят за мной? Почему меня вели даже в райцентре? Решили, что я главарь?

Не исключено – у сотрудников спецслужб извращенный ум. Если они не могут найти противника, то создают его силой собственного воображения. А иначе как можно оправдать средства, затраченные государством на их содержание?

Может, пойти на разведку? Чтобы определить, кто есть кто.

Иво, дружище, большей глупости придумать ты не мог. Под таким плотным наблюдением чихнуть невозможно, чтобы топтуны не насторожились.

Нельзя исключить и того, что за деревней наблюдают еще и с помощью видеокамер. При современной технике это раз плюнуть, вспомнил я про "телевизоры", которые, по словам деда Никифора, ничего не показывают.

Бежать нужно отсюда, бежать! Иво уноси ноги, пока жив и здоров. Каролина? Глупец! Кто она тебе?

Приблудная девка, чемодан с двойным дном, вирус смертельной опасности. Оставить ей ключи от дома, чтобы обеспечить прибежище, и пусть решает свои проблемы самостоятельно. Авось, "топографы" пришли сюда не по ее душу.

А что касается вас, господин Арсеньев, то лучшее, что вы можете предпринять в сложившейся ситуации, это сделать ноги. Ведь страшна опасность не та, которую ожидаешь, а та, что приходит нежданно-негаданно.

И она присутствует, я это ощущал кожей. Притаилась где-то, как змея подколодная, и выжидает удобного момента, чтобы цапнуть за ногу.

Бежать… Оригинальная мысль… Я криво ухмыльнулся. Так тебе и позволят это сделать. По– хорошему точно не получится. А по-плохому…

Тебе нужны трупы, Иво? В своей стране, где ты чист перед родиной, как новорожденный младенец? Никак нельзя. Нужно быть полным идиотом, чтобы наследить подобным образом.

Заявить в милицию? Вызвать Усольцева, обрисовать ситуацию… Наконец, сдать Каролину вместе со всеми потрохами. В том числе и с таинственным рюкзаком.

Мечтатель… Что такое простой мент по сравнению с людьми из спецслужб? В лучшем случае он получит пинок под зад и строгий наказ закрыть рот на замок. А в худшем, если закочевряжится…

Про это лучше не думать. Усольцев, конечно, мне не сват и не брат, но вроде мужик неплохой, хотя и мент.

А хорошие люди должны жить как можно дольше. Они и так в большом дефиците.

Короче говоря, любой из этих вариантов был дохлым. Получался замкнутый круг. Капкан. Веселенькая история…

Верно говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Я, дурья моя башка, думал, что, наконец, житейские треволнения позади. Что я могу расслабиться и жить как все люди. Мне даже начало казаться, что я способен управлять своей судьбой.

Ах, дурашка! Оказывается, жизнь ничему тебя не научила. Ты опять – в который раз! – наступил на те же грабли.

Оставалось последнее – плыть по течению. Именно так – как дерьмо по обмелевшей реке. Авось, пронесет.

Плывет нечто непотребное – и ладно. Зачем руки марать? Мысль, конечно, с душком, но мне очень не хотелось расставаться с иллюзиями…

Пока я предавался горестным размышлениям, Пал Палыч как-то незаметно сходил на свою половину и принес еще одну бутылку. Тут проснулся и Зосима, который совершенно не удивился, завидев меня и старого собутыльника Никифора. Плеснув на лицо воды из ковшика, мой приятель занял свое место, и наше дружное застолье продолжилось.

До самого вечера.

Я долго не мог уснуть – маялся: ходил по горнице с угла в угол, пил чай и успокаивающий напиток из засушенных трав, которые уже не помню когда принесла мне мудрая бабка Дарья, пытался читать и даже занимался китайской гимнастикой, располагающей к расслаблению организма. И все это помогло мне как мертвому припарки.