Спустя несколько месяцев Джеффри разрешают выбрать для себя подработку. Свободных «вакансий» не так уж много. А из тех, какие разрешено выполнять в вечернее время, есть только должность уборщика. Джеффри легко идет на это и теперь по вечерам моет душевые и туалеты.

Лайонел в это время издает книгу, в которой пытается рассказать, как ему удалось воспитать Милуокского монстра. Желая прорекламировать свою книгу, он без конца ходит на различные ток-шоу и дает интервью. Однажды он обращается к Джеффри с просьбой тоже дать интервью в целях продвижения книги.

– Мне это не интересно, – категорично заявляет Джеффри, которому уже надоело отвечать на одинаковые вопросы психиатров, следователей и журналистов.

– Это повысит продажи моей книги, – шипит на него Лайонел. – Ты, кстати, ее читал?

– Пока нет, – отвечает Джеффри.

– Хоть раз сделай все правильно, – возмущается Лайонел.

Этот спор продолжается еще долго. Только из желания убедить Джеффри дать интервью Лайонел приезжает сюда. Самое грустное, что Джеффри это прекрасно понимает. В конце концов он все же соглашается. Дело остается за малым – организовать разрешение тюремного начальства, но здесь уже должны разбираться сами телевизионщики.

Джойс, мать Джеффри, не приезжает в тюрьму и не пишет письма. Вскоре после того, как Джеффри арестовали, Джойс меняет фамилию на свою девичью. Несмотря на все ухищрения, ее иногда все же находят журналисты и просят об интервью, но женщина всегда прогоняет репортеров. Ее второй сын Дэвид спустя полгода после их отъезда сбежал от нее к отцу, а сейчас и вовсе стал жить отдельно. Мать Джойс недавно умерла, а старшего сына вместе с бывшим мужем показывают по телевизору. Ее сына – серийного убийцу.

Все это в сочетании с хронической нехваткой денег сталкивает женщину в страшную, черную и абсолютно невыносимую депрессию, из которой женщина видит лишь один выход. Она достает все свои запасы антидепрессантов и принимает их разом. Женщину успевают спасти, но журналисты все же узнают о случившемся.

Джеффри узнает о том, что его мать попыталась покончить жизнь самоубийством, из газеты. В статье говорится, что на этот поступок женщина пошла после того, как увидела сына в тюремной робе.

Это подкашивает Джеффри. Оказывается, даже находясь в тюрьме, он может убить. Даже здесь он умудрился все испортить. То хрупкое равновесие, которое он так долго пытался обрести, разбивается вдребезги.

– Дамер, тебя вызывает психолог, – говорит конвоир, заходя в камеру.

Поговорив с Дамером, еще недавно развешивающим приглашения в «Общество анонимных каннибалов», а сейчас смотрящим сквозь психолога мертвыми, совершенно стеклянными глазами, врач назначает ему антидепрессанты. Джеффри благодарит за таблетки, но не принимает их. Это слишком напоминает о матери.

За ним слишком пристально наблюдают, чтобы он мог позволить себе целыми днями лежать в кровати, ожидая конца. Неимоверным усилием воли, будто продираясь сквозь серую вату, он продолжает ходить на прогулки и подработки, но в церковь теперь ходит реже.

По неизвестной причине теперь ему шлют лишь проклятия и пожелания скорейшей смерти. Дамер уже давно не читает письма от неизвестных адресатов, но уже сами конверты с изображением черепов говорят о многом.

В один из воскресных вечеров после церковной службы Дамер привычно идет на ужин. Конвоиров в столовой сегодня практически нет, а те, что есть, разговаривают о чем-то. Один из заключенных толкает Дамера, когда тот идет с подносом за стол. Раздается грохот падающего подноса и разбивающейся посуды. Конвоиры оборачиваются и видят, что двое заключенных уже держат Дамера прижатым к полу, а третий пытается перерезать ему горло. Самое удивительное, что Дамер даже и не думает сопротивляться.

– Мы не потеряем нашу звезду в эту смену! – кричит охранник, с которым Джеффри накануне о чем-то шутил. У него ведь было отличное чувство юмора.

Его все же успевают спасти, но на горле остается уродливый шрам от пореза, напоминающий ему о том, что он сотворил со всеми своими жертвами.

Дамер выкарабкивается и снова начинает выходить на прогулки, работать и посещать церковь. Проходит уже достаточно времени, чтобы все понемногу начали забывать о Милуокском монстре, и его минута славы, о которой он не просил, подходит к концу.

Спустя пару месяцев после нападения к нему приезжает Патрик Кеннеди, чтобы уточнить вновь возникшие детали следствия. Дело Дамера давно закрыто, но Патрик пишет диссертацию, поэтому ему требуется больше материала. Как и обычно, они разговаривают довольно долго. Охранники на это смотрят спокойно, так как Патрик все же не простой посетитель, а следователь.

– Я недавно написал прошение о переводе в общую камеру, по уставу уже можно на это надеяться, – говорит ему Дамер, когда приходит время прощаться.

– Ты уверен? – с сомнением спрашивает его Кеннеди, жестом указывая на шею Дамера.

– Да. Я всю жизнь боялся жить среди людей. Больше не боюсь, – отвечает Дамер и уже собирается уходить.

– Джеффри, – окликает его детектив, – будь осторожнее, ладно?

Дамер кивает и разрешает охране себя увести.

Представляем вашему вниманию перевод интервью Джеффри Дамера, проведенного журналистом Стоуном Филипсом (Stone Phillips).

Спасибо, что присоединились к нам, я Стоун Филипс.

В феврале 1994 года в Колумбийской исправительной колонии в Портидже, Висконсин, я брал интервью у серийного убийцы Джеффри Дамера. Это было его первое и, как выяснилось позднее, последнее телевизионное интервью. Его отец Лайонел Дамер недавно написал книгу о своем сыне и присоединился к нам. Джефф (так его называет отец) был вежлив и выглядел пугающе вменяемо. Отец и сын обсуждали убийства и причины, породившие у Дамера психические отклонения. И, как выяснилось, даже несмотря на более чем десятилетнюю давность событий, они до сих пор не могут найти ответы на интересующие их вопросы.

Дамер: Отец.

Лайонел: Привет, Джефф.

Дамер: Шери (мачеха Дамера. – Прим. ред.), привет.

Лайонел: Рад тебя видеть.

Дамер: И я тебя.

Стоун Филипс: Привет, Джефф. Я Стоун Филипс.

Дамер: Здравствуйте, мистер Филипс.

Стоун Филипс: Рад знакомству. Я провел последние несколько дней, общаясь с твоими родными. Мы успели многое обсудить.

Дамер: М-м-м… А вообще вам повезло, вы приехали в день, когда нет снега. Всю неделю снег валил как сумасшедший.

Стоун Филипс: Надо же. Как тебе тут живется?