– Мне показалось, что что-то было нужно.

– Что «что-то»?

– А ты не догадываешься?

– Ублюдок.

– Не волнуйся, он потом передумал.

– Все равно, ублюдок.

– Он спрашивал про тебя.

– Зачем?

– Спроси у него…

– Ну, и что он спрашивал?

– Кто ты, кто твои родители…

– Зачем это ему?

– А ты не слышал, как он с тобой попрощался?

– Я не помню.

– Он сказал: «Пока, родственничек». Он думал, что ты ему родня.

– Потому что я знал про золото в озере?

– Да.

– И что ты ему сказала?

– Сказала то, что знала.

– И что?

– Я думаю, вы и правда, родня.

– Почему?

– Ну, он знает этого Ленчика, про которого ты мне рассказывал.

– Знает?

– Да. Так мне показалось.

– Он тебе ничего не сделал?

– Нет. Проехал с полкилометра и вытолкал меня из машины. Сказал: «Ступай к своему жениху».

– А ты мне невеста?

– Не знаю, я никакого предложения от тебя не получала.

– Значит, получишь.

– Не может быть!

– Может. Ты еще сердишься на меня?

– А ты как думаешь?

– Ну, прости засранца, Ленк.

– Ни за что!

– Почему ты улыбаешься?

– Не скажу.

– Так простишь?

– Посмотрю на твое поведение.

– Я буду послушный, как…

– Как кто?

– Как не знай кто!

– Не будешь ты никогда послушным «как не знай кто».

– Если ты скажешь, буду.

– Ага…

– Прости, Ленуся.

– Ла-адно, прощаю.

– Значит, пойдешь за меня замуж?

– Надо подумать.

– А что тут думать? Денег у нас полно. Такую свадьбу отгрохаем. На миллион!

– Опять ты увлекаешься?

– Нет, это я так. Утрирую.

– Не надо. Утрировать.

– Хорошо, не буду. Я люблю тебя, Ленк. Я это понял.

– Давно?

– Нет, недавно.

– И когда?

– Когда он тебя увез.

– А что бы ты делал, если бы он не отпустил меня?

– Искал бы.

– И долго?

– Пока бы не нашел…

– Знаешь…

– Что?

– Ничего.

– Что ты замолчала? Нет уж, говори, раз начала.

– Я тоже тебя люблю. Кажется.

– У-у, хитрюга. Так, кажется или точно?

– Точно. Кажется.

– Ну, Ленка…

– Да люблю, люблю…

– … непременно завтра, Аркадий Матвеевич. А ну, как этот Охлябин умрет в больнице? И у нас порвется последняя ниточка к убийце. А тот, кто пытался убить этого пьяницу Охлябина, я полагаю, убил Степана Вострикова и спрятал найденное рыбаком золото. Найдем убийцу, найдем и золото. Кроме того, – Минибабаев смахнул капельку пота, щекотавшую губу, – я не исключаю связь этого убийцы с Родионовым. Ну, не зря бывший медвежатник, вор-рецидивист, фигура в уголовном мире самая что ни на есть масштабная, приезжает в Казань именно в это время. В такие случайности поверить трудно. Я – не верю.

– Я тоже думаю, что Родионов приехал в Казань не случайно, – согласился со своим сотрудником начальник ОРУРа. – Возможно, этот его визит в наш город не что иное, как некая инспекционная поездка. Все ли здесь ладно, нет ли опасности для его клада на дне озера. К убийству Вострикова его вряд ли можно притянуть, но вы все же попробуйте. Возможно, он как-то связан с этим вашим человеком икс.

– Этого сделать невозможно, товарищ подполковник, – твердо заявил ему Минибабаев.

– Почему? – нахмурил брови Валюженич.

– Потому что нет возможности допросить Юрия Охлябина, – ответил оперуполномоченный.

– Он что, так плох? – спросил Аркадий Матвеевич.

– Плох, товарищ подполковник, – ответил Минибабаев. – Врачи даже не могут назначить время, когда с ним можно будет поговорить.

– А если он умрет? – спросил подполковник.

– Тогда найти золото и убийцу Степана Вострикова будет крайне трудно, если вообще возможно, – четко ответил Минибабаев. – На убийце Вострикова замыкаются все нити. А я абсолютно уверен, что он и человек, покушавшийся на жизнь Охлябина, – одно лицо. И найти его, значит раскрыть два преступления и тайну золота озера Кабан. Поэтому в связи с этим у меня, Аркадий Матвеевич, будет к вам одна просьба.

– Просьба? – поднял брови Валюженич.

– Так точно, товарищ подполковник.

– Хорошо, слушаю вас.

– Я бы хотел просить вас посодействовать, чтобы мне разрешили поговорить с потерпевшим Охлябиным. Завтра, – одним махом выпалил Рахметкул Абдулкаримович.

– А как я…

– Поговорите с министром, Аркадий Матвеевич, – продолжал наседать на начальника Минибабаев. – А он, в свою очередь, поговорит с другим министром. По здравоохранению. А министр по здравоохранению даст указание главврачу больницы, чтобы тот велел лечащему врачу Охлябина разрешить мне с ним побеседовать. Буквально один вопрос: кто его ударил. И все! Всего один вопрос, а, Аркадий Матвеевич?

– А ты не многого просишь?

– Никак нет, товарищ подполковник, – вытянулся в струнку Минибабаев. – Наоборот, малого. Один вопрос, Аркадий Матвеевич. Так и скажите министру: мол, один-единственный вопрос, от которого зависит весь ход расследования. Вернее, двух расследований.

– А если он умрет во время вашего посещения? – нахмурил брови Валюженич.

– Ну, значит, такая у него судьба.

– А кто за это будет отвечать? – посмотрел на настырного оперативника подполковник. Впрочем, уж лучше пусть упорный и нахальный, как этот, чем какой-нибудь рохля…

– Я, – просто ответил Минибабаев.

– Ну, это само собой…

И все же начальник ОРУРа решился не сразу. Но сказал именно то, что и ожидал услышать Рахметкул Абдулкаримович:

– Ладно, я переговорю с нашим министром. Надеюсь, он мне не откажет. А министр здравоохранения не откажет ему…

– Спасибо, Аркадий Матвеевич! – просиял Минибабаев.