Вероника молчала, как партизан перед расстрелом.

– Понятно, – продолжал Асмодей, – женская солидарность: подругу выдавать не хочешь. Какое благородство! А она благородно поступила, когда сказала о том, что спала со мной, и, между прочим, по доброй воле, я её не насиловал!

– Перестань, – оборвала его Вероника, – ты циничен.

– Дорогая моя, ты ещё не знаешь, что такое настоящий цинизм!

– И что же? – робко поинтересовалась девушка.

– Ладно, не важно. Ты, наверное, проголодалась – беременные женщины едят за двоих.

– Слишком маленький срок, чтобы так питаться.

– Сколько?

– Почти восемь недель, – ответила Вероника и всхлипнула.

– А чего разнюнилась-то? Ну, ты чудная! Я от ребёнка не отказываюсь, буду воспитывать.

Вероника встрепенулась: она окончательно запуталась и не знала верить Асмодею или нет.

– Давай, выходи из машины. В доме дискуссию продолжим, – предложил он.

Дом, если вообще это роскошное строение так можно назвать, был огромным: трёхэтажным, с красной черепичной крышей, с ней очень гармонировал фасад, выполненный в немецком стиле. Вход, а точнее зимний сад, ведущий в дом из светопрозрачных конструкций, выглядел сногсшибательно. Вероника открыла рот и разглядывала разнокалиберные пальмы, стоящие вокруг. Неожиданно на одной из них появился жёлтый попугай. Он нахохлился и выдал:

– Пр-ривет! Проходите!

Вероника засмеялась.

– А, это Сильвер, – пояснил Асмодей. – Скажу по секрету ему уже двести десять лет.

Он игриво подмигнул своей подруге, она от души рассмеялась и расслабилась, напряжение последних дней окончательно ушло.

– Мишель! – позвал Асмодей.

Перед хозяином появилась худенькая блондинка небольшого роста, одетая в короткое форменное платье прислуги с белым передником.

– Да, господин, я здесь. Что прикажите?

Вероника оторопела: ничего себе порядки! Она припомнила, что Полина говорила об отношениях Асмодея с подчинёнными, мол, излишне жёсткий.

– Распорядись насчёт ужина, приготовь комнату для гостьи и всё необходимое для её длительного комфортного пребывания.

Вероника вопросительно взглянула на Асмодея.

– Жить будешь у меня, чтобы была под постоянным контролем. У меня в доме аборты не делают, – пояснил он.

Девушка растерялась:

– У меня машина осталась прямо во дворе, около подъезда. Да и мне бы вещи кое-какие из дома взять.

– Машину пригонят сегодня же, я распоряжусь. А что касается вещей – напиши список, можешь не стесняться в потребностях, отдай его Мишель. Она купит всё, что угодно.

Из просторного холла Веронику проводили в гостиную, которая потрясла е воображение. Она была выполнена в средневековом стиле и напоминала рыцарский замок: в углу потрескивал камин, отделанный натуральным камнем, рядом с ним стояли рыцари в полной амуниции, на стене висело оружие, принадлежащее к различным эпохам.

– Нравится? – поинтересовался хозяин.

– Очень!

– Тогда присаживайся, – Асмодей указал на огромный кожаный диван. – Это так называемый псевдо-рыцарский стиль: доспехи на манекенах настоящие, оружие тоже, а остальное выполнено дизайнерами моей фирмы.

Он подошёл к стене и отодвинул шпалеру[61]с изображением оленя, за ней оказался встроенный бар.

– Что выпьешь?

– Я – не знаток вин. Чего-нибудь сладкого и лёгкого.

– Тогда я налью тебе вот из этой красивой бутылки, – Асмодей достал её из бара и показал Веронике.

Бутылка была удивительной формы, такую в магазине не купишь.

– Это гольденвассер[62], изготовленный по старинному рецепту, прямо из Германии. Я, видишь ли, поклонник всего немецкого – мои предки оттуда.

Он протянул Веронике высокий узкий прозрачный бокал, гольденвассер искрился золотом.

– А почему он такой странный, блестит? – поинтересовалась гостья.

– Как я сказал: рецепт старинный, в него добавляли золотую пыль. Не волнуйся, это не вредно ни для тебя, ни для ребёнка, – Асмодей отпил из бокала.

Вероника последовала его примеру и ощутила удивительное тепло, растекающееся по всему телу: стало легко и спокойно.

В гостиную вошла Мишель и поклонилась:

– Господин, ужин готов.

«Какой вышколенный персонал», – подумала Вероника.

Сергей передвигался по квартире при помощи костылей, нога постоянно ныла, не давая спать по ночам. Книгу он забросил, боль перебивала всё, пульсируя даже в мозгах. Анальгин, баралгин, тампалгин лежали пачками на кухонном столе. Сергей пил таблетки через каждые четыре часа, иначе боль не давала покоя.

Надежда Павловна настаивала, чтобы сын сходил в районную поликлинику к хирургу. Сергей отмахивался:

– Мама, о чём ты говоришь! Во-первых, на костылях я просто не дойду, во-вторых, какой там хирург – костолом!

Надежда Павловна, понимая, что уговоры бесполезны, позвонила поздно вечером домой Полине и попросила помощи.

– Полиночка, я понимаю, что у тебя полно своих проблем! Но Сережа не спит по ночам, его беспокоят сильные боли! Я право, не знаю, что и делать. Мы так тебе обязаны, век не расплатиться!

– Да, перестаньте, Надежда Павловна. Хорошо, я поговорю с бывшем мужем, он же хирург. Терентьев тут как-то звонил, общался с дочерью – вроде устроился в приличную клинику, далековато, правда. Ну, я выясню…

* * *

Полина сдержала обещание и в ближайшую субботу заехала за Сергеем на своей новенькой «девятке». Она при помощи Надежды Павловны погрузила страдальца на заднее сидение и взяла курс на Ярославское шоссе. Клиника находилась на Преображенке, и Полина решила не ехать по набережным вдоль Яузы, дорожное покрытие которых было ужасным, а выехала прямиком на МКАД.

– Уверенно ведёшь! – сделал Сергей комплимент.

– Да, теперь уже прилично.

– И когда ты всё успеваешь: работаешь допоздна, и на права сдала…

– А я не сдавала. Поучилась частным образом, а права купила в ГАИ. Оказывается всё просто, если есть деньги.

– Это точно, – кивнул Сергей, ни минуты не сомневаясь, что деньги, особенно, доллары – залог успеха и благополучия по нашим временам.

Шоссе было свободным, дачники уже проехали, время близилось к двенадцати часам дня. Полина лихо рулила. На противоположной стороне дороги, по направлению из области показалась огромная гружёная фура.