— Это убивает его, — прошептал капитан.

— Это убьет всех нас, — ответил Кай тоном, не предполагавшим дальнейших рассуждений.

Инквизитор удивился. Неужели Тейд в самом деле надеется, что его псайкер останется в живых? В любом случае сейчас не время для сентиментальности. Сейчас надо молчать и делать свое дело.

Из авангарда, дошедшего до Т-образного перекрестка, лейтенант Хорлан вызвал по воксу Тейда:

— Отсюда слышится какое-то пение. Тоннель расходится на юг и на север к следующим залам. Пение доносится из южного ответвления. С севера тихо.

— Идем на юг, — скомандовал инквизитор.

Тейд передал приказ Хорлану, и отделения сомкнулись, догнав разведчиков.

Пение оказалось молитвами кучки каких-то культистов, потерявшихся в темном лабиринте подземелья. Восемьдесят восьмой открыл огонь и быстро уничтожил группу еретиков, готовящихся поужинать.

После короткого сражения многие солдаты, проходя мимо убитых, плевали на трупы, выражая свое отвращение к еретикам, собиравшимся поужинать телом своего собрата. Это была лишь первая из многих изолированных групп безумных паломников, рассеянных в темноте. Все они пали под выстрелами имперцев, а Восемьдесят восьмой спускался все глубже и глубже, проходя через подземные погребальные склепы, складские помещения, жилые отсеки и ритуальные залы. Все эти помещения несколько тысяч лет оставались в бездействии, и лишь недавно их осквернили еретики-мародеры.

— Вот теперь мы дошли до настоящих катакомб, — в какой-то момент сказал Тейд, проводя металлической рукой по стене зала.

— Откуда вам это известно? — поинтересовался Кай.

Тейд костяшками пальцев постучал по стене.

— Камень. Это не мрамор. Дешевый и прочный камень, который не должен был попасться на глаза паломникам даже в случае разрастания монастыря. Что? Не смотрите на меня так удивленно. Если я солдат, это еще не значит, что я идиот.

— Я уже начинаю забывать, что значит чувствовать на коже солнечный свет, — посетовал Даррик.

Он держал в руке переносной фонарь и пытался при его свете осмотреть зал. Энергия в подземелье подавалась нестабильно, и потолочные светильники чаще были выключены, чем включены.

— Прошло всего шесть часов, — сказал Джевриан. — Не расслабляйся.

— Девять часов, — поправил его Тейд и поднес руку с хронометром к фонарю Даррика.

— А по моим часам получается семь пятьдесят, — вставил Кел.

Остальные тоже подсчитали прошедшее время, но показания всех хронометров оказались разными.

— Это не к добру, — вздохнул Даррик.

— Двигайтесь, — поторопил их Кай. — Искажение времени — обычный эффект влияния варпа. Продолжаем поиски.

— Вот как! — воскликнул Даррик. — В таком случае все отлично. Глупо было беспокоиться.

Широко усмехнувшись, он ждал, что Тейд вот-вот прикажет ему умолкнуть. Молчание капитана встревожило его намного сильнее, чем фокусы со временем.

Тиф выдернул свою косу, и воин Гвардии Ворона осел на землю. Схватка была короткой. Короткой, но невероятно приятной. Кровь на клинке Вестника шипела и пузырилась, запекаясь на силовом лезвии до черноты.

Короткой. Приятной. Но и цена оказалась немалой. Гвардия Ворона обрушилась на них буквально с неба, спустившись на землю на прыжковых ранцах с завывающими двигателями. В то же мгновение рявкнули болтеры и взревели мечи: Астартес убивали друг друга в жестокой битве.

Астартес в черной броне было втрое меньше, но эффект неожиданности сыграл свою роль. Сквозь Y-образный визор покрытого кровью рогатого шлема Вестник огляделся по сторонам. На поле боя повсюду лежали воины Гвардии Смерти в разбитых доспехах мертвенно-серого цвета. Люди (или существа, когда-то бывшие людьми и все еще поддерживающие почти человеческий облик), которые стояли рядом с Вестником не одну тысячу лет, пали от имперских цепных мечей и болтеров.

Эта картина не вызвала у Вестника никаких эмоций. Он давно не испытывал чувств, хотя бы отдаленно напоминающих человеческие переживания. Отведенное для эмоций пространство его мозга, очаровательно пустое и холодное, постепенно заполнялось мыслями.

Да будут прокляты ненавистные сыны Коракса в черных доспехах! Их выходка слишком задержала продвижение Гвардии Смерти.

Момент раздумий миновал, и Тиф одним ударом косы снес голову воина Гвардии Ворона. Затем поднял черный шлем, вытряхнул из него голову и наступил на нее, превратив череп в лепешку из окровавленных костей.

— Мы почтим своих врагов, — проворчал Вестник.

Сквозь смотровую щель он изверг в опустевший шлем целый рой жирных и липких мух, а потом водрузил кишащее гнездо на лежащий у его ног обезглавленный труп, оставив насекомых расползаться по телу и отыскивать пробоины в броне.

Последнее поругание. Империум никогда не сможет восстановить геносемя этих Астартес. При этой мысли где-то в самой глубине разума Вестника что-то шевельнулось. Гвардия Ворона и по сей день испытывала трудности после почти полного ее истребления десять тысяч лет назад, и возможность лишить их части генетического наследия примарха вызвала на губах Вестника улыбку. Да, его эмоции угасли давным-давно, но он и сейчас наслаждался мщением и жестокостью, особенно если они были связаны друг с другом.

Гвардия Смерти, сократившаяся после высадки почти вдвое, вскоре отправилась в путь, оставив разрушительный рой заканчивать свое пиршество.

Корабль, по крайней мере то, что от него осталось, был боевой баржей Астартес. Эта древняя летающая крепость превратилась в руины, но целые секции судна еще сохранили первоначальные цвета Четырнадцатого легиона: светлый цвет кости и изумрудно-зеленый, не запятнанный гниением варпа, как корпус «Терминус Эст» и броня самих воинов Гвардии Смерти. Скверна была скрытой, неочевидной, но от того не менее опасной.

Чернеющие повсюду листы искореженного металла и черные подпалины свидетельствовали о стремительном и смертельном спуске через атмосферу, за которым последовал удар о скалу на планете, впоследствии названной Катуром.

Внутри разбитого корабля царило безмолвие. Экипаж, Астартес, сервиторы и рабы легиона давно умерли, и их кости уже обратились в прах.

Только одно существо проявляло здесь признаки жизни.

Оно ожидало в полной тишине, испуская неслышные вопли. Оно знало, что час освобождения пробил.

Под катакомбами

Их ожидания не оправдались.

После семи часов блуждания под монастырем они все-таки обнаружили его. Сету больше не надо было показывать дорогу. Кай, оказавшись в катакомбах, сам ощутил этот зов в полную силу. Голос невозможно было игнорировать, и все труднее оказывалось оградить от него разум. Сета неумолимо тянуло в глубину подземного лабиринта.