Лицо отца приобрело пугающий лиловый оттенок. Он открыл былорот, но тут же плотно сжал губы.

— Надеюсь, я имею право получить объяснения, — настаивалаУитни. — Ты утверждаешь, что ни приданого, ни наследства уже нет, но, если этоправда, каким образом нам удается жить в роскоши?

— Мои обстоятельства улучшились, — пробормотал Мартин.

— Когда?

— В июле.

— В июле твои обстоятельства улучшились, однако ты несобираешься возвратить мои деньги? — не в силах сдерживать негодование, громкоспросила Уитни.

Кулак Мартина с силой опустился на стол.

— Я не желаю больше участвовать в этом фарсе! Ты обручена сКлейтоном Уэстморлендом! Брачный контракт уже подписан! Договор заключен!

Чуть иное произношение фамилии Клейтона сначала ускользнулоот внимания Уитни — девушка в полном смятении попыталась справиться с душевнымволнением, угрожавшим лишить ее рассудка.

— Но как?.. Почему… когда ты сделал это?

— В июле! — прошипел Мартин. — И все устроено, понятно? И нео чем больше говорить!

Уитни уставилась на отца широко открытыми, полными ужаса иневерия глазами.

— Ты хочешь сказать, что распорядился моими деньгами, дажене посоветовавшись со мной? Отдал наследство и приданое совершенно незнакомомучеловеку, не заботясь о моих чувствах?

— Черт бы тебя побрал! — процедил отец — Это он дал мнеденьги!

— Должно быть, в тот момент не было человека счастливеетебя! — прерывающимся голосом прошептала Уитни. — Наконец-то тебе удалосьнавсегда от меня избавиться, да еще этот так называемый джентльмен соизволилзаплатить за меня, и… о Боже!

Все разрозненные кусочки этой сумасшедшей головоломкинеожиданно встали на место, и Уитни с душераздирающей ясностью увиделаотвратительную картину во всех омерзительных подробностях.

Закрыв глаза, чтобы не дать вылиться обжигающим слезам,девушка оперлась о стол, боясь, что ноги подкосятся и она упадет. Только тогдаона осмелилась чуть поднять ресницы и сквозь соленую пелену взглянула на отца:

— Это он платил за все, верно? Лошади, слуги, новая мебель,ремонт дома… — Она задохнулась, не в состоянии продолжать. — И вещи, которые якупила во Франции… все, что ношу сейчас… оплачено его деньгами?!

— Да, черт побери! Я разорен! И продал все, что мог!

Холодный камень оказался на том месте, где раньше былосердце Уитни; безудержная ярость вытеснила нежность и любовь.

— А когда больше не с чем было расставаться, ты продал меня!Продал чужому человеку в пожизненное рабство! — Уитни, задыхаясь, жадновтягивала в легкие воздух. — Ты уверен, что получил за меня самую высокую цену?Надеюсь, ты не принял первое попавшееся предложение? Конечно, пришлось немногопоторговаться…

— Да как ты смеешь? — взорвался Мартин, ударив дочь по лицус такой силой, что она едва удержалась на ногах. Он уже поднял руку для второгоудара, но безудержная ярость в голосе Уэстморленда заставила его застыть наполувзмахе:

— Если вы хоть пальцем дотронетесь до нее еще раз, язаставлю вас пожалеть об этом!

Отец замер на мгновение, но тут же, беспомощно сгорбившись,рухнул в кресло. Уитни мгновенно набросилась на своего «спасителя»:

— Вы гнусная, подлая змея! Каким человеком нужно быть, чтобыпокупать себе жену?! Только животное, подобное вам, может приобретать жену,даже не видя ее! Во сколько же я обошлась вам?!

Несмотря на высокомерный тон Уитни, Клейтон заметил, чтопрекрасные зеленые глаза, метавшие на него презрительные взгляды, полнынепролитых слез.

— Я не желаю отвечать на это, — мягко сказал он. Мысли Уитнилихорадочно метались в поисках какой-нибудь трещины в броне непроницаемогохладнокровия, куда она могла бы направить меч своего гнева.

— Вряд ли вы отдали много! — издевательски бросила она. — Дом,где вы живете, не более чем скромен. Или потратили все свое жалкое состояние надорогую покупку? Должно быть, отец запросил слишком много, и…

— Довольно! — спокойно предупредил Клейтон, поднимаясь.

— Он может дать тебе все… все… — бормотал отец. — Он герцог,Уитни. Ты получишь любое…

— Герцог! — презрительно фыркнула Уитни, впиваясь глазами вКлейтона. — Как вам удалось убедить его в этом, лживый, подлый…

Ее голос прервался, и Клейтон большим пальцем приподнялподбородок девушки, невозмутимо Встретив ее мятежный взгляд:

— Я герцог, малышка, и уже говорил тебе это несколькомесяцев назад во Франции.

— Ах вы… вы чума в человеческом образе! Да я не выйду завас, будь вы королем Англии! — Гневно отдернув голову, она разъяреннопрошипела:

— И я никогда не имела несчастья встречаться с вами воФранции.

— Мы встречались на маскараде в Париже, — спокойно пояснилон. — В доме Арманов.

— Лгун! Я не видела вас там! И в жизни не встречала вас,пока не вернулась домой!

— Дорогая, — осторожно заметила тетя Энн. — Вспомни ночьмаскарада. Когда мы уходили, ты спросила меня, не знаю ли я одного из гостей,очень высокого мужчину с серыми глазами в длинном черном плаще, и…

— Тетя Энн, пожалуйста!

Уитни раздраженно передернула плечами в непонятном порывенетерпеливого раздражения.

— Я не встречалась с этим человеком в ту ночь или… И тутсдавленный стон вырвался из груди Уитни. Воспоминания нахлынули бурным потоком.Теперь уже знакомые серые глаза смотрели тогда на нее сквозь прорези маски всаду Арманов. Глубокий голос со смешливыми нотками сказал:

— Что вы скажете, если узнаете, что я герцог?…

Ужасающая реальность предстала перед Уитни во всей своейотвратительной наготе, заставив девушку наброситься на Клейтона в порывебезудержного бешенства:

— Так это были вы! Вы скрывались под маской Сатаны!

— И даже без монокля, — подтвердил Клейтон с мрачнойусмешкой.

— Из всех жалких, презренных, мерзких… У девушки не хватилослов, чтобы выразить все возрастающую ненависть, но в это мгновение новаяслепяще-беспощадная мысль потрясла ее, вызвав новый приступ жгучих слез.

— Милорд Уэстморленд! — она произнесла его правильнуюфамилию со всем презрением, на которое была способна. — Мне бы хотелосьсообщить вам, что я считаю сегодняшние разговоры моих гостей о вас, вашихпоместьях, лошадях, богатствах, женщинах не просто неприятными, но, еслихотите, тошнотворными!