– Спи-спи! – обеспокоенно зашептала она ему как ребёнку.

– Кошмар приснился… – пробормотал Кирилл, расслабляясь и закрывая глаза.

Псоглавцы не отпускали его. Они уже были в памяти, в душе.

– Тебе здесь страшно… – печально прошептала Лиза. – Но это скоро закончится. Дома станет всё хорошо.

Это точно, подумал Кирилл. Дома станет всё хорошо. Псоглавцы, карьеры – они будут жуткими и прекрасными воспоминаниями. Он будет рассказывать о псоглавцах девчонкам, и девчонки станут просить свозить их в эту мрачную деревню, чтобы визжать здесь от ужаса и прижиматься грудями к его предплечью. Но подставлять груди можно и без деревни Калитино. И он никогда сюда не вернётся. Не потому, что здесь страшные псоглавцы, а потому, что здесь Лиза.

Ну как он возьмёт её в Москву? Кем она там будет? Москву надо заслужить. Интернатовского ЕГЭ Лизе не хватит, чтобы поступить на учёбу. Лиза стеснительная, неразговорчивая, и останется такой, даже если вылечит заикание. А вылечить – это ходить по больницам, полис, то-сё, прописка, деньги… Лиза, конечно, красивая. Такие сиськи, такая попка. Естественная блондинка. Похожие девочки устраиваются официанточками в рестораны «Ёлки-палки» и выскакивают замуж. Но Лизу не возьмут в «Ёлки-палки»: она не сможет улыбаться чужим людям с оценивающими взглядами, она не запомнит блюда меню, она перепутает все заказы. Да и глупо брать её с собой, чтобы она искала женихов в ресторане. В Москве Лизе место лишь лифтёршей, дворничихой, посудомойкой. Такую даже в подъезд на ресепшн не устроить. А сидеть дома и молча смотреть всю жизнь на Кутузовский… Нет, забирать Лизу в Москву – это жестоко по отношению к ней самой. Кирюша, это несерьёзно…

– Лиза, а ты хочешь в Москву? – спросил Кирилл.

Её лицо не дрогнуло, словно она давно уже всё решила.

– Я была в Москве, – тихо ответила Лиза, будто поездка исчерпала все отношения с Москвой. – Меня папка возил. Там у вас так красиво, столько огней… Я не могла понять, как можно спать в Москве? Надо смотреть, смотреть, смотреть… Ведь Кремль, Третьяковская галерея, Большой театр, всё настоящее… Я говорю папке: давай не будем спать, будем до утра кататься в метро. А он говорит, метро тоже на ночь закрывают. А мы устали уже. Целый день ходили. Видели собор Василия Блаженного, Останкинскую телевышку, часы такие забавные с куклами, Новодевичий монастырь, Музей Андрея Рублёва… Папка меня на корабле катал. Я МГУ увидала, думала, как здорово там учиться, сидишь на уроке, а урок в огромной башне. Но я в тот раз заснула, дурочка, и пол-Москвы своей проспала.

Лиза так и не ответила на его вопрос.

– А кем ты хотела быть?

– Ну, кем-нибудь, потихоньку…

Лиза потянулась за одеялом, но Кирилл остановил её. Голая – она откровенная.

– Учительницей, – сказала Лиза. – В младших классах. Чтобы уроки были как игры, но все научались читать и писать. Это самое важное – читать и писать.

Чтобы стать учителем начальной школы, подумал Кирилл, хватит педучилища где-нибудь в райцентре.

– Лиза… и всё-таки… – настаивал он.

Ему надо было услышать либо твёрдое «да», либо твёрдое «нет». Своего решения он не изменит. Но будет знать, что сделал, приняв это решение. Я правда помогу… Не получилось.

– Кирюша… – жалобно прошептала Лиза, словно просила пощады.

«Кирюшей» его называла Вероника. В этом её обращении Кирилл всегда прочитывал ласковое снисхождение. А пухлые, зацелованные губы Лизы произнесли «Кирюша» как ответный поцелуй.

Хочет Лиза в Москву или нет? Четыре года назад Кирилла поразил фильм «Дьявол носит Prada». Как там в финале фильма беспощадно отчеканила Миранда Пристли, гламурная акула, мудрая и циничная редакторша глянцевого журнала? «Этого хотят все».

– И всё-таки? – повторил Кирилл.

Лиза нежно погладила Кирилла по щеке.

– Кирюша, это не важно – где. Важно – с кем. Ты хороший. Самый хороший. Ты добрый, храбрый, сильный. У меня папка был такой. Я же не умерла, когда его не стало. Нигде – значит, ни с кем. Я всё понимаю. Ты не думай об этом, Кирюша. Ты не виноват. Ты засыпай, я разбужу тебя, когда будет надо.

Кирилл тоже всё понял. Ещё он понял, что Лиза хочет проститься с ним, пока он будет спать. Проститься с ним, но как бы без него.

Кажется, над деревней Калитино появилось небо. Кирилл пил кофе и в окошке видел за крышей школы какие-то синие размывы. Лиза собирала постель: простыня, пододеяльник и наволочки – в кучу на пол, одеяло и подушки – аккуратно в шкаф. Бельё всё-таки чужое, его надо выстирать и выгладить, только потом можно положить в хозяйскую стопку.

Лиза разбудила Кирилла в 5:45. Чайник уже кипел, банка кофе и сахарница ждали на столе. Спала Лиза в эту ночь или нет? Кирилл не смог определить, а спрашивать не стал. Лиза хлопотала по дому, ликвидируя следы их ночлега. Ей легче было сделать это при Кирилле. Кирилл знал: когда он уйдёт, Лиза будет реветь над чашкой, над ложкой, над банкой кофе. И Лиза тоже это знала, а потому старалась переделать все необходимые дела и этим сократить количество будущих напоминаний о разлуке.

В халатике, растрёпанная, румяная, она была очень домашней, тёплой, своей. Но Кирилл гнал нежность прочь. Всё. Не судьба.

– Я пойду, – сказал Кирилл, отодвигая чашку. – Спасибо.

Он встал.

– Конечно, – кивнула Лиза, не глядя ему в глаза.

Кирилл поцеловал её в горячую щёку.

– Пока, – сказала Лиза.

– Пока.

Кирилл вышел на улицу. И вправду поддувал беглый ветерок. Может, дым торфяных пожаров отнесёт в сторону от деревни, и хоть напоследок он вздохнёт свободно? Хотя и сейчас дышалось уже легко. Но это не из-за ветра, это из-за Лизы. Ведь обошлось без драмы.

Кирилл шагал к школе. В проулке он увидел двух коров.

Гугер сидел на крыльце школы и курил.

– Нормально ты, Кир, – хмыкнул он. – Успел всё-таки?

– Успел, – кивнул Кирилл.

– Везёт. У тебя тут сразу и триллер, и эротика. А у меня что?

– Рекламная пауза.

Гугер сплюнул, и вдруг лицо его остановилось.

– Так, – сказал он, слезая с крыльца. – Только ничего не говори.

Кирилл не понял, о чём это он. Гугер пристально смотрел куда-то за плечо Кирилла. Кирилл оглянулся. Всё тот же двор школы. Бурьян. Вкопанные автопокрышки. Забор Токаревых. Угол школы. Угол сарая. В воротах сарая, в скобах, цепь висела с отомкнутым замком.

– Я его не открывал, – сказал Гугер. – Но я его закрывал.

– Может, Валерий открыл? – тревожно предположил Кирилл.

– Ключа я ему не давал.

Гугер бросил окурок, принялся рыться в карманах и вытащил ключ от замка, который Мурыгин дал Кириллу. Гугер долго глядел на ключ, а потом вдруг опять полез по карманам. Кирилл наблюдал.