Только золото. Оно — спокойный владыка всего сущего, ибо правит пороками, а пороки в этом мире куда надежнее, чем добродетели… Они позволяют королям властвовать… Ну да, короли властвуют, но не правят. Правит лишь золото, только с его помощью можно получить удовольствие от пороков.

* * *

Маэстро прав: они двое — вне времени и вне жизни их удел честен и прост — освобождать от нее людей. Хотя все мы обезьяны, марионетки того, кто сидит за ширмой и дергает за нитки… Того, кто нас убивает… Убивает без ненависти, без сочувствия, без сожаления… Просто так… Все мы рабы. Его рабы и рабы времени… Время тоже убивает. Сначала душу, потом то, что осталось. Убивает…

И тоже без ненависти, но от этого еще хуже.

На экране дисплея наконец высветилась затребованная информация:

"Олег Игоревич Гончаров, 1960г.р. Призвался 19.10.1979г. Проходил службу в ВЧ3567 89/К; после демобилизации проходил обучение на объекте «Гора».

12.12.1984 г. Присвоено воинское звание «лейтенант».

С 14.02.1984 по 28.03.1988 г. Проходил службу в ВЧ 95684/К.

26.05.1986 г. Присвоено воинское звание «старший лейтенант».

1.12.1987 г. Присвоено звание «капитан» досрочно.

17.04.1989 г. Уволен в запас".

— И это — все? — удивленно присвистнул Маэстро.

— Да, — пожал плечами Котин.

— Ловко…

— Маэстро, ты же знаешь, с тех пор архивы вычистили основательно.

— Крас, заткнись! Заткнись!

Маэстро заметался по комнате, словно загнанный зверь. Остановился как вкопанный, произнес:

— Это наивысший допуск! Все резидентуры… — Он вдруг замолчал, побледнел, произнес еле слышно:

— Лир — ширма?! Марионетка?!

— Этого не может быть! — нервно отозвался Крас.

— Сам знаю! Я знаю куда больше, чем ты даже можешь себе представить!

— Погоди, Маэстро! Рассудим здраво: мы послали запрос, ответ на который должен прийти в Москву от здешней службы безопасности… Только потом — к нам. И уткнулись в наглухо запертые ворота. Что здесь удивительного?

— То, что не здешние, а Москва, ты понял, Москва нам выдала бредятину! Это не досье на человека из группы Барса, это компьютерная распечатка деяний трудного подростка при спермотоксикозе! Поступил, служил, Уволился! Кто-то там играет игру, и очень странную…

— Нас отрезали от информации?

Маэстро нервно заходил из стороны в сторону.

— Да. Или хотят, чтобы мы так считали.

— Кто?

— Конь в пальто. А уж что за попона на нем…

— Погоди… Выходит… Вся эта лабуда — всего лишь «туман»? Операция прикрытия?

— Дошло, наконец?

— Не слишком ли жирно?

— Для кого? Лир всегда был мужчина с замахом: делить королевство так делить! Но не отдавать власти! — Маэстро снова замер, расхохотался и вдруг запел, слегка кривляясь:

— «А на столе лежал чемоданчик, а на столе лежал чемоданчик, а на столе лежал, а на столе лежал…» И — пропал. Или не пропал? Объявился где-то?

Или объявится?.. А мы с тобой как два полудурка… Вернее, один сексуальный маньяк не без способностей, но с полным отсутствием фантазии, другой… Другой — Сальери, ищущий Моцарта и получивший жирную, волосатую фигу! Кукиш с маслом!

Нет, что ни говори, Красавчик, а жизнь дерьмо! Смерть честнее, никого никогда не обманывает: есть так есть! — На секунду он напрягся вдруг, как настороженный зверь, приложил палец к губам:

— Ш-ш-ш…

Как оказались в его руках пистолеты, не заметил никто, настолько молниеносным было движение. Маэстро кивнул на дверь. Крас смотрел на него непонимающе: очередной заскок великого актера? Сам он не слышал ни звука.

— Сейчас будет не-е-ечто… — заговорщицки произнес Маэстро. — Красавчик, Котик, не стойте столбами, одному мне столько гостей встречать — накладно!

Переодевайтесь, государи мои, к представлению! И «лапшу» («Лапша» — средства связи, закрепляемые более-менее неприметно на ушных раковинах (сленг).)на уши: шумно будет…

Быстро подхватил с пола свою сумку, раскрыл, четкими движениями собрал автомат, вгоняя части одну в другую с выверенностью бесперебойно работающей боевой машины. Натянул на голову маску-противогаз и стал похож на инопланетное существо.

Котин и Крас переглянулись. Котин подошел к окну, не трогая занавесок, застыл, пытаясь почувствовать, что же происходит за наглухо задраенными окнами. Крас вышел в коридор и приник ухом к двери. Кивнул.

Нет, это не игра. Вот только каким чувством ощутил все это Маэстро? Объяснить это нельзя, только поверить, что таковое существует.

Котин подошел к шкафу, раскрыл, вывалил на пол мягкие кевларовые бронежилеты.

— Ну вот! — хмыкнул Маэстро. — Война на пороге, а мы не готовы. Вы что, не знаете, что в однобортном уже давно никто не воюет?! — весело процитировал он Герцога из «Мюнхгаузена». Открыл другую свою сумку, очень тяжелую, приказал:

— Котин, облачаешься в «монуменг». Извини, старичок, бронетранспортера я не подвез, но и эта штучка — что надо!

Экипировались они быстро. Котин запаковался в «антикалашников», Крас — в бронежилет полегче. Маэстро в это время обошел три боковые комнаты, прилепил к подоконникам плоские пакеты, освободил «усики».

— Инициативу не отдаем. Как только снимут дверь, бросаем «молнию» — ив прорыв!

Вы оба встречаете гостей в прихожей, я-у окна. Up?

— Uр.

Мужчины замерли. Секунды тянулись медленно, тягуче… Тем, кто с гой стороны, легче: они уже действуют.

Взрывы и звон стекол слились. Хлопнули газовые гранаты. Черные фигуры влетели в центральную комнату с обеих сторон и задергались на шнурках, словно марионетки:

Маэстро стоял посреди комнаты, раскинув руки; в каждой был зажат скорострельный автомат, и каждый изрыгал свинец. Пули перебили тросы, и еще две черные фигуры устремились вниз, на отливающий влагой асфальт. Мельком он глянул на одну из боковых комнат: там на тросе болталось то, что осталось от бочца в черном после взрыва. В остальных, надо полагать, положение аналогичное.

Маэстро быстро двинулся к выход. Металлическая дверь застыла косо в углу, на полу — три трупа в черном. Маэстро обратил на них внимание не больше, чем на бревна.

— Работаем, — приказал он по переговорнику. Показал на пальцах расклад. Поджег запал «молнии». Застыл.

Огонь с обеих сторон прекратился. Нахрапом взять не удалось, теперь командир группы соображает, как перехватить инициативу… М-да, не та подготовка у парней, раньше… Если командиру на то, чтобы принять решение во время операции, нужно еще и думать — дерьмо он, а не боец! Кто ж ему это время даст? Его на всех не бывает!