— Насколько мне известно — нет… но Эди могла приводить его, когда меня не было… С нее станется. Хитрить, знаете ли, стала, с тех пор как связалась с ним, с этим Алфи Брюэром…

— Так я и думал. — Мистер Фуллер повернулся к сэру Эрнесту. — Нам известно, что в ломбард браслет пока не сдавали, да и в скупку краденого, я думаю, тоже еще не отнесли: слишком известная, слишком опасная вещица. Если этот тип ее выкрал, браслет еще у него. Значит, можно съездить к нему и… — Он засомневался и умолк.

— Нет! — всполошился мистер Тодхантер. — Позвоните в Скотленд-Ярд, пусть полицейские получат ордер на обыск и сами туда поедут. Иначе они опять не поверят, что браслет был у меня. Поделом им, пусть сами его найдут.

Предложение было одобрено, мистер Фуллер ушел звонить в полицию.

Сэр Эрнест грозно нахмурился, глядя на миссис Гринхилл, которая очень прямо сидела на самом краешке стула.

— Девчонке ни слова, ясно?

— Разумеется, сэр, — встрепенулась миссис Гринхилл. — Надеюсь, я умею себя вести.

— Я тоже на это надеюсь, — отозвался сэр Эрнест.

6

Ровно четыре часа спустя раздался звонок из Скотленд-Ярда, и самым вежливым образом им сообщили, что пропавший браслет обнаружен в каминной трубе в комнате Альфреда Брюэра и что мистера Тодхантера благодарят за ценную информацию.

— Благодарите Читтервика, — ведомый долгом, буркнул сэр Эрнест, и мистер Читтервик просиял.

— Вот теперь у нас есть доказательства! — ликовал мистер Фуллер.

— Гм! Неплохо бы еще разузнать что-то о той пустой лодке, — пробормотал неблагодарный сэр Эрнест.

7

Заслуживает упоминания лишь еще один инцидент, имевший место до начала суда над мистером Тодхантером.

За два дня перед этим его навестила Фелисити Фарроуэй, устроив в высшей степени тягостную сцену.

Без труда проникнув в спальню, она обвинила мистера Тодхантера, поначалу темпераментно, а потом все более и более истерично, в том, что он жертвует себя на алтарь дружбы. Она придерживалась того мнения, что мистер Тодхантер никогда не стрелял в мисс Норвуд и сам знает, что не совершал ничего подобного, что он очерняет себя в глазах всего мира из чистого благородства, которого она, мисс Фелисити Фарроуэй, вынести не в силах и выносить не намерена.

Мистер Тодхантер, сам найдя эту сцену совершенно невыносимой, отвечал поначалу мягко, а потом с нарастающим раздражением под стать ее истерическому тону.

Когда мисс Фарроуэй договорилась до заявления, что если мистер Тодхантер, чтобы спасти ее близких, возьмет вину на себя, она сделает признание тоже и, более того, принудит мистера Палмера признаться во всем, в чем только можно, и скорее всего спровоцирует этим повальную оргию альтруистических исповедей, — тогда уже крик в спальне мистера Тодхантера достиг таких степеней, что миссис Гринхилл в испуге призвала мистера Фуллера и тот живо выставил мисс Фарроуэй из дома.

Мистер Тодхантер с облегчением вытер лоб.

— Женщины — порождение дьявола, — заявил он с непоколебимой убежденностью, ибо всерьез опасался, что с мисс Фарроуэй станется исполнить эти безумные угрозы.

Однако мистер Читтервик все уладил. Узнав о случившемся, он в тот же вечер побывал у мисс Фарроуэй в гримерной, где, чувствуя себя ужасно не на своем месте, сумел ее образумить.

Более никаких препятствий не встало на пути, избранном мистером Тодхантером.

1

Солнечным мартовским утром в Олд-Бейли, центральном уголовном суде Лондона, начался гражданский процесс над мистером Лоуренсом Тодхантером, обвиняемым в убийстве Джин Норвуд. Сам мистер Тодхантер с интересом наблюдал за происходящим.

Возле зала номер четыре, в котором назначено было протекать процессу, мистер Тодхантер впервые обменялся рукопожатием со своим адвокатом, мистером Джеймисоном — рослым, жилистым мужчиной в парике, на вид ему тесноватом, с меланхоличным выражением лица. Он оглядел мистера Тодхантера и уныло заметил с явным шотландским акцентом:

— Чрезвычайно странное дело.

Сэр Эрнест, который, как и прежде, служил мистеру Тодхантеру чичероне, провел его в зал, указал ему на скамью подсудимых и представил тем светилам права, которые жаждали этой чести. Не оставалось сомнений, что мистер Тодхантер является здесь главным действующим лицом. Его встречал оживленный шепот; представители прессы, сплетничающие за отведенными им столами рядом с судейским помостом, все как один подвергли его пристальному осмотру; официальные лица, забыв о своем достоинстве, неприлично глазели. Обычная попытка вырвать у мистера Тодхантера досудебное заявление для прессы сорвалась, поскольку сэр Эрнест добродушно, но с большим мастерством держал репортеров на расстоянии.

Все это, на взгляд мистера Тодхантера, выглядело весьма непринужденно, пока он стоял со своей свитой юристов, обсуждая погоду.

Тут вдруг сэр Эрнест спохватился, хлопнул себя по лбу и заботливо, словно опытная сиделка, усадил мистера Тодхантера на свидетельскую скамью.

— Но я превосходно себя чувствую, — запротестовал мистер Тодхантер, который в самом деле чувствовал себя куда лучше, чем все последнее время, может быть, потому, что наконец покинул постель и мог начать действовать.

— Дружище, — внушительно отозвался сэр Эрнест, — моя задача — сделать так, чтоб вы дожили до конца процесса, и я ее выполню. Джеймисон, как только он начнет давать показания, попросите разрешения усадить его, ладно? Вы, конечно, слышали, в каком состоянии его здоровье?

Мистер Джеймисон согласился попросить, чтобы клиенту позволили сесть, тоном своим выразив сомнение в том, что эта просьба будет уважена.

Зал суда наполнился гулом голосов. Мистер Тодхантер, взглянув вверх, заметил над балконными перилами ряд голов, вытянутых, чтобы его увидеть, вытаращенные глаза и рты, приоткрытые, как у рыбин. Он поспешно отвел взгляд.

Постепенно зал заполнялся. Мистеру Тодхантеру указали на видного французского юриста и не менее видного американского судью. Очевидно, дело его имело не только национальный, но и международный резонанс. С не меньшим удивлением мистер Тодхантер заметил в зале несколько вызывающе одетых дам, которые глазели на него и перешептывались, демонстрируя то отсутствие манер, которое до оснований потрясло его старомодные представления о дамах и их поведении на публике. С некоторым отвращением он осведомился у сэра Эрнеста, кто бы это мог быть.

— Шлюхи, — не церемонясь, объяснил тот.

— Но зачем они здесь?

— Да чтобы поглазеть на вас, дружище, и развлечься задешево.

— Но как их сюда пустили?

— Ну, об этом лучше справиться у лорд-мэра и судебных исполнителей. Они…