— Помню, — сказал он. — Ярыгина.

— Так вот, у меня была сестра. Или правильнее сказать есть и сейчас. Мы с сестрой были единственными детьми у нашего отца и у нашей матери. Наследников по мужской линии просто не было. Так вот. Я довольно рано вышла замуж сменила фамилию и родила двоих детей, после чего прошло не так много времени, я стала вдовой. Но это речь сейчас не обо мне. Моя сестра… как бы это сказать… даже не знаю, как говорить такие вещи, но она разрешила мне рассказать об этом.

Петр Игнатьевич посмотрел на неё пытаясь показать глубокую заинтересованность.

— В общем так — она очень рано стала матерью. Буквально до своего собственного совершеннолетия.

Гормоны глупость случайное стечение обстоятельств, потом стыд и такое прочее, и вот сначала у неё растёт живот, а после она становится матерью. Это был очень глубокий шок для нашего отца, очень и очень глубокий. Естественно не могло быть и речи о том, чтобы оставить её ребёнка, или позволить ей стать матерью. Когда взрослая женщина рожает ребёнка без мужа… на это все смотрят сквозь пальцы, но когда ребёнка рожает несовершеннолетняя девочка, то это всё — билет в один конец. Позор от которого уже не отмыться. В общем мой отец сделал так- ребёнка вернул тому отцу, который его зачал, после очень культурно и вежливо поговорил с ним. Нет, он не опускался до угроз, не пытался его шантажировать. Просто объяснил понятным языком ту ситуацию в которой он поставил юную девочку. После этого новоиспеченный отец принялся растить собственного ребёнка, а точнее ребёнка растила его мать — бабушка ребёнка. Наши родители содержали его до совершеннолетия, чтобы он ни в чём не нуждался.

Петр Игнатьевич начал понимать к чему примерно ведёт его собеседница, и уже почувствовал непросто мигрень, а что-то более страшное.

— В общем наши родители изолировали мою сестру от этого человека и её сына. Они хотели поступить как лучше. По крайней мере сделали всё, чтобы позже она не смогла найти его, и её письма и такое прочее не смогли дойти до ребёнка.

В общем, моя сестра научилась жить с такой потерей, когда случилось еще одну очень неприятная вещь — оказалось, что она бесплодна. Больше у неё детей быть не могло Самые лучшие врачи разводили руками, и даже Арзед оказались бессильны. И в общем не так давно, она всё же узнала, кто является её сыном и зная о вашем близком знакомстве, я надеялась наладить с ним отношения, потому что она очень-очень уверена, что её сын, общаться с ней просто не захочет.

Пётр Игнатьевич и сидел пытаясь переварить эту новость, которая теперь упало на него. Сказать что он был в шоке, значит не сказать ничего. Уже через пять минут повысится его давление, и начнется головная боль, а после ему придётся принимать свои лекарство, которые он тщательно скрывал от радни. Такого поворота событий он никак не мог предугадать а ни в коем разе. Даже и в мыслях не было.

— Эм, то есть правильно ли я тебя понимаю — я всё это время общался с сыном твоей сестры — твоим племянником? — спросил он.

Его собеседница молча кивнула.

— Вообще абзац. — припечатал он опустившись локтями на столешницу и обхватив руками голову. — Теперь не знаю что вообще с этим делать, и что об этом думать. Получается уже тогда я общался со своим родственникоом, и у меня снова получилось настроить его против себя. Похоже это моя карма.

Они помолчали некоторое время а потом он спросил:

— Так, а он знает, что как это сказать сказать является… бастардом твоей сестры? Извини конечно за такое определение, сейчас я понимаю как никто лучше, что ребёнок это и есть ребёнок, неважно от кого, главное что твой.

— Знает, но никак никогда не афишировал это, и не пытался выйти на контакт с собственной матерью и её родственниками.

— Весьма благородно с его стороны, — кивнул Берг-Дичевский. — Хотя возможно я ошибаюсь, и это наоборот проявление ярости.

— Полагаю твоя сестра сейчас ждёт так скажем воссоединении своим сыном, не только потому, что выиграли материнские чувства? Ей нужен, наследник?

— Хотя это звучит очень расчётливо и гадко Петя, но это действительно так.

Пётр Игнатьевич задумался.

— Тогда я даже не знаю, как помочь в этом. По крайней мере если я попытаюсь давить, или шантажировать, эффектбудет с точностью до наоборот. У меня у самого натянутые отношения и с детьми, и с этим, новым родственникам. Если я сейчас постараюсь принудить к чему-то, или сделать еще что-то подобное, то мне это выйдет боком. По крайней мере Аня мне этого уже точно не простит. А мне хватило ещё того раза, когда она не простила мне Егора.

Повисло напряженное молчание. Вот уж и вправду — иногда ошибки юности приводят к самым необычным последствиям, и дай Боже, чтобы эти последствия можно было разгрести без лишнего кошмара и без лишнего срама.

— Надеюсь ты понимаешь, я что я сейчас не в том положении, чтобы указывать на что-то и говорить что-то?

Кивок.

— И вам посоветую поступать так же. Кстати, твои дети знают о том, что он их двоюродный брат?

— Нет, не знают. Я и сама узнала об этом не настолько давно.

— Твой племянник значит общался с тобой, и делала вид, что видят тебя впервые. Я думал у меня у одного проблемы с семьёй. Но оказывается я не один такой, — Берг-Дичевский картинно развел руками.

Берг-Дичевский сидел обдумывая сложившуюся ситуацию. Вот что ему стоило поступить буквально полгода назад по-другому, изменить подход? Как нет, остался как и в молодости дураком — продолжает переть как паровоз, не соглашается на компромиссы, не может свернуть, не может остановиться, и не может никак включить заднюю передачу

Интересно, как это повлияет на его старшую дочь? И повлияет ли вообще? Не случилось бы ещё чего-нибудь такого, что выльется в семейную ссору или в семейный скандал. Он побарабанил пальцами. А может быть стоит как на западе начать пользоваться услугами семейного психолога? Обдумав эту мысль он фыркнул, отбросил её как бесполезную. Ещё чего. Бред полнейший, как не посмотреть.

Открыв верхний ящик стола, он достал несколько таблеток и выдавил из упаковки и быстро проглотил — головная боль уже бушевал вовсю.

Его собеседница вышла и несколько задумывалось. Ей самой требовалось переварить всю эту информацию, и понять что делать и как вообще с этим жить. Вопреки общественному мнению она не было холодной, а возраст у неё был уже такой, что она прекрасно понимала, что дети это есть дети. Не важно от кого они и как при каких обстоятельствах появились. Поэтому сейчас она чувствовала глубокий шок.

Впрочем, сейчас а можно было позвонить сестре, я и поговорить с ней.

— Привет, — сказала она в телефон. — Да, я только сейчас говорила с Петей. Нет, Петя ничем помочь не может. Не те отношения. Если он вмешается то, то возможно получится Даже хуже. Гораздо хуже чем сейчас, и будет совсем кошмар. А ты кстати сама пробовала звонить?

Трубка что-то неразборчиво ответила.