рекой. Черно-красная, густая, горячая. Старые раны открылись, и боль выстрелила в голову последней пулей.

Когда они зашли в туалет, Мин облокотился на мраморную поверхность умывальников и тяжело задышал, прежде чем взглянуть на свое отражение. Он с трудом заметил фигуру позади себя, но их глаза встретились в зеркале.

– Ты в порядке? – не подходя к нему, спросил Лайт. Само собой, парень понял, что с ним происходит. Однажды Лайт уже видел его в таком состоянии: в грузовике, когда они сбежали от похитителей. И вот опять. – Просто дыши. Хочешь, посчитаю вместе с тобой? – Парень не стал дожидаться ответа, сам начал глубоко вдыхать и отсчитывать, параллельно медленно приближаясь, будто вместо Мина перед ним стоял испуганный зверек, который мог в любую секунду сбежать.

А он и был испуганным. Всю свою гребанную жизнь… Сколько бы ни пытался, ему до конца так и не удалось избавиться от страха. Снаружи – хищник, внутри – жертва. И раз сейчас не справляется, то пускай… он позволит этому парню помочь себе.

Постепенно тревога отступала, застрявший в груди комок исчез, а руки снова стали твердыми и ощутимыми, хотя пальцы все еще подрагивали.

– Легче? – Лайт стоял рядом и сжимал его плечо. – Прости, не подумал, что мама может упомянуть произошедшее с твоей мамой. Следовало предупредить…

Мин заставил его замолчать, покачав головой.

– Не нужно никому ничего говорить, – сказал охрипшим, но твердым голосом.

Лайт не противился. Тот поймал его взгляд и словно хотел проникнуть в самую его глубь.

– Окей, я ничего не скажу. Сделаем вид, что тебе не пришлась по вкусу местная пища, – пообещал Лайт, и он легко поверил, ведь это не первый случай, когда докторишка о чем-то умалчивал ради него.

– Досадно, что ты снова стал свидетелем этого, – сглотнул Мин, но Лайт вдруг развернул его к себе и положил уже обе свои руки на его плечи.

– Я рад быть рядом, чтобы помочь. Ты не должен умалчивать об этом. Как будущий врач говорю – это не решение.

В любой другой ситуации Мин бы разозлился и прокричал, что это не его дело, однако сейчас кричать не хотелось.

– Ты собираешься быть хирургом, а не психотерапевтом, – устало выдавил он. Сарказм был хорошим знаком.

– Ради тебя готов сделать исключение. Только придется проучиться еще лишние два года, чтобы получить дополнительную специальность. Но это если тебе нужен официальный документ о моей компетентности, а неофициально я всегда в твоем распоряжении. – Лайт улыбался ему одним уголком рта. Было в этом что-то теплое. Вовсе не жалостливое и притворное, а будто хорошо понимающее его.

– Я – твой водитель, а ты – мой психотерапевт?

– Справедливый бартер, разве нет? И если ты согласен, могу прописать тебе первое лекарство? – В глазах Мина мелькнула неприкрытая настороженность. – Не надо так напрягаться. Обойдемся без психоделиков и пощечин.

Мин остался на месте, тем самым позволив парню действовать. Лежавшие на плечах руки очень осторожно притянули его к себе, и он оказался зажатым в объятьях. Сперва его тело продолжало оставаться напряженным и обездвиженным, но мало-помалу он расслабился и уткнулся лбом в чужую макушку, покорившись своей слабости.

В это мгновение Мин осознал кое-что важное: объятия могут дарить утешение. Особенно, если ты прикасаешься к человеку, к которому испытываешь чувства… Такие объятия исцеляли боль, как бы фантастически это ни звучало. Ничего подобного с ним раньше не происходило. Такая буря была неведома его одинокому сердцу.

И да, у него все же есть чувства к этому докторишке. Несомненно. И они выходили за рамки дружеской привязанности. Потому что он не привязывался и не заводил друзей так быстро. Лайт изначально аномалия в системе его координат.

* * *

Они вернулись в Бангкок на следующий день.

Случившееся в ресторане Мин и Лайт сослали на проблемы с желудком. Кхун Нари беспокоилась о друге сына, да и Прим не хотела его отпускать, но наутро они все же уехали. Хотя Мин и сам ощутил из-за этого сожаление – искреннее и приводящее его в смятение.

Когда они подъезжали к особняку, он сказал:

– Я не говорил, куда уезжаю, поэтому лучше не упоминай, что я провел выходные у твоей семьи.

Лайт, откинув голову, смотрел на него слегка удивленно, но без обиды. На обратном пути докторишка сдержал обещание и не сомкнул глаз ни на секунду.

– Ну, как хочешь. Но почему?

– Просто не хочу добавлять еще одну лишнюю тему для беседы с отцом. – Мин уже знал, что мысленно Лайт опять порицает его за то, что он слишком строг к отцу, однако вслух тот ничего не сказал.

Когда Лайт выбрался из машины, а он не последовал за ним, тот обернулся и озадачено уточнил:

– Ты не идешь?

– Нет, мне нужно кое-куда съездить. Увидимся завтра.

После окончательного осознания, что его отношение к Лайту выходит за рамки приятельских, Мин решил, что нуждается в совете. Следовало во всем разобраться, потому что неизвестность его никогда не устраивала, каким бы бредом ситуация ни казалась.

Да, в подростковом возрасте он совершал всякие глупости – целовался с парнями во время алкогольных игр или когда его брали на слабо. Но лишь на вечеринках и ради чистого любопытства. Без всяких обязательств, чувств и дальнейшего общения. Но сейчас ему уже не шестнадцать. И с Лайтом у них выстраивалась странная история.

Мин предпочитал решать проблемы сам, но понимал: если область, где обнаружился сбой, ему неизвестна, эффективнее подключить дополнительный ресурс. И таким должен стать кто-то из его окружения.

Мара была самым очевидным выбором. У нее есть опыт, знания и интерес. Правда, последнего даже в избытке, оттого чрезмерное любопытство быстро перекочевало в список того, почему этого делать не стоит. И все же… никого ближе этой самодовольной и порой невыносимой девушки у Мина не было.

Он знал, что сломлен: очень давно и с вытекающими из этого последствиями. То, что сломало его, повлияло на то, кем он стал. Теперь меняться было поздно. Возможно, но все же очень сложно. Поэтому неожиданно возникшие чувства к представителю своего пола вызывали массу вопросов.

Ему нужен человек, который сам переживал это. Срочно. Не для того, чтобы проверить на ком-то свою теорию, а лишь чтобы получить ответы. Хотя нет, чтобы понять ситуацию. Ответы он после найдет сам.

А Мара ведь «гибкая и открытая новому», как недавно сама напомнила ему в клубе. Мин знал о бисексуальности подруги. Парни, конечно, привлекали ее чаще, но два года назад Мара плотно проводила время и с одной девушкой.

Поэтому он набрал знакомый