Через час или полтора машина остановилась. Мураду помогли зайти в дом. Освещением служила керосиновая лампа, стоявшая на столе, а вторая в виде светильника висела под потолком на метровой стальной проволоке. Пожилая женщина накрыла на стол. Мурад с трудом удерживался на стуле, тело его было как будто в судорогах, какая бывает от очень холодной воды. За столом остался человек с бородой. Остальные разошлись, покинув этот дом.

– Ты в затруднительном положении, говоришь с трудом, и мы не знаем, кто ты. Давай договоримся так, ты кивай головой на мои вопросы, если да – кивай прямо, если нет – в бок. Поешь с нами, а потом немного отдохнёшь.

Мурад не реагировал.

– Моя жена осмотрит тебя, она сказала, что ты не в себе и с тобой случилась беда.

Жестов Мурад не подавал никаких.

– Роза, помоги мне отвести этого человека на кровать, которую ты постелила для него.

Мурада уложили и укрыли покрывалом. Подошла Роза и сказала, чтобы выпил лекарство. Мурад отглотнул немного, и потребность в питье нахлынула на него. Он с жадностью выпил что-то похожее на квас. Роза принесла ещё, но поменьше. Он выпил и это. Затем положила под голову Мураду подушку и наложила на лоб холодную тряпку. Мурад провалился в сон.

– Живучий он, этот найденный вами человек, – сказала Роза, – увидишь, наберется сил за несколько дней.

– А что с ним? – спросил бородатый мужчина жену.

– Альберт, его отравили. Это видно по цвету лица и пятнам на шее и руках.

– От него разит алкоголем, а ты говоришь, отравили.

– Чаще всего травят через спиртное. Человек расслабляется и теряет бдительность. Глаза у него хорошие, умные.

– Вы женщины увидите и то, что иногда никогда не обнаружат другие.

– Ты забыл, что я потомственная ведунья и вижу человека по его ауре. У него ослаблена энергия жизни, но он человек духа, и мы поможем ему.

– Всегда поражаюсь твоей проницательности, идём спать, жена.

Роза кокетливо улыбнулась, и супруги ушли отдыхать.

Лучи света пробивались сквозь окно. Мурад встал, одёрнул занавески в стороны и увидел, что творится за окном. Виднелись несколько старых домов, множество сараев. Дальше простирались травянистые луга и упирались в стену леса. Что-то похожее на хутор напоминал этот вид из окна. Осмотрел комнату: пол был скрипучим, потолок в паутинах и закопчённый от керосинки. По всему видно, что дом очень старый. Кровь бегала по жилам, и Мурад мог передвигаться. Прошёл весь дом, никого не было.

На столе стояла бутыль с молоком и лежал хлеб. Мурад понюхал аромат хлеба, и чувство аппетита взыграло в нём. Трогать не стал еду, решив сначала познакомиться с хозяевами. Вышел во двор. Бегали несколько ребятишек босиком и гоняли штопаный мяч, невзирая на осень. Что-то это зрелище ему напомнило, но Мурад не мог вспомнить что. Бородатый мужчина в сапогах курил трубку и приветливо смотрел на него, поздоровавшись взглядом, Мурад прошёл по прилегающей местности, затем вернулся. Умылся с помощью Розы. Она полила ему из ковша воды и подала полотенце. Снял измятый пиджак и подошёл к Альберту, человеку с бородой.

– Здравствуйте, как я у Вас оказался?

– Не мучайся и не усердствуй пока, набирайся сил. Три дня человек гость, а там далее посмотрим, как нам всем быть. Скажу одно, с тобой приключилась беда, но видно, что ты ничего не помнишь. Пойдём кушать. Сейчас мы начали общаться, и это добрый знак. Вчера ты не мог вымолвить ни слова.

Роза сказала, чтобы Мурад кушал и чувствовал себя как дома.

– Я тебя вижу, ты без зла, поэтому прими нашу помощь.

Глаза её были опытными и проницательными. Все поели каши, а затем молоко с хлебом. Знакомые забытые впечатления от всего этого просыпались в памяти Мурада, но как он ни напрягал её, ничего вспомнить не удавалось. Просто ассоциации и всё. Немного поговорили, и Альберт сказал, что у него дела, а Мураду велел отдыхать.

– Для начала хватит движений, вспоминай, кто ты и откуда.

Мурад вздремнул несколько часов. Обстановка и эти люди приводили в недоумение. Он точно знал, что эта окружающая действительность для него совершенно новая, чем та жизнь, которую он знал до этого. Бегающие ребятишки босоногие, вот что его заинтересовало, он увидел в этом что-то близкое для себя, но объяснить не смог себе этого. Вышел в большую комнату. Роза готовила что-то из теста и творога. Движения её были слаженными, и она вся была поглощена своими действиями.

– Давно жду тебя, – по-свойски сказал Альберт, – присаживайся, будем пить чай.

– С удовольствием почаёвничаем.

Альберт заговорил:

– Мы евреи. Жили здесь в войну и остались в этом доме. Года наши проходят. Бежали от фашистов, когда они бесчинствовали в Крыму. С тех пор это наше хозяйство и дом наш здесь. Сын погиб на фронте. Эти люди в соседнем доме цыгане. У них много детей, но мы дружно уживаемся, и всех всё устраивает. Как видишь, мы одни с женой на белом свете остались, поэтому оставайся у нас, пока не найдёшь себя. С нами случалось много худого. Голод и скитания преследовали нас несколько лет, пока мы не обрели свой дом в этом заброшенном хуторе. Здесь даже есть в километре заброшенная старая церковь, построенная без единого гвоздя. Умели раньше люди жить, и процветало это хозяйство, видно, с размахом в удачно выбранном месте. Москва находится в 230 километрах отсюда. Мы там не бываем. У нас есть корова и несколько коз, в этом наша жизнь и пропитание. Иногда закупаем муку и крупы. Картошку и всё что по силам сами выращиваем. Земля здесь хорошая. Цыгане не любят работать, но у них свои способы пропитания, и живём мы мирно.

Альберт долго рассказывал про их жизнь с Розой, умышленно упуская то, что не следует никому знать. Это чувствовалось тогда, когда он задумывался и долго молчал, переходя на другую тему.

– Проверь свои карманы, найди хоть что-то, что могло бы вывести тебя на воспоминания.

Мурад нашёл это замечание правильным и стал осматривать содержимое своих карманов. Всё, что нашёл – это билет на поезд. Альберт заинтересованно рассматривал билет.

– Это южное направление, значит, ты должен был ехать неделю назад в Северо-Кавказском направлении, всё видно по билету. Имя своё помнишь?

– Пока ничего не приходит в голову, – ответил Мурад.

– Странно, что такое тебе могли сделать, чтобы память стёрлась. Я слышал, что есть такие препараты, но сам увидел впервые молодого здорового человека, забывшего всё. А может, ты не хочешь вспоминать своё прошлое, и твоя психика сопротивляется этому?

– Не знаю, Вам виднее, это Вы меня нашли.

– Роза говорит, что ты человек без зла и нам вреда не будет. Жизнь у нас была не сахар. Чтобы она так уверенно говорила хорошо о человеке, случилось впервые. Мы евреи испокон веков живём осторожной жизнью, но молодость пролетела незаметно, и бояться нам нечего. Кстати, цыгане интересуются тем, что ты рассказываешь и какие у тебя планы. Живём здесь своим мирком, знаем все друг друга по характерам и привычкам. Твоё появление меняет обычный ритм нашей жизни.