– Поговорить я могу с любым, что за вопросы?

– Пока рано тебе. Я сказал, что ты в нашем доме, и они ничего не теряют. Кормлю я тебя, и ты болен головой. Цыгане чувствуют людей и к тебе проявляют любопытство. Могут втянуть в свои промыслы тебя. Я этого не хочу. И Роза мне говорит, что нам по силам терпеть твоё присутствие. По годам ты как наш Исаак, который погиб. Будь в нашем доме, пока не увидишь проблески своей дороги.

С каждым днём самолюбие Мурада не позволяло ему бездействовать. За несколько дней переколол столько дров, что хватит на всю зиму этой семье, приютившей его. Ходил в лес вместе с Альбертом и Розой. Они собирали грибы и ягоды. Мураду не хватало терпения на эту дотошную работу по сбору ягод.

– Сразу видно с юга, там нет нужды в таких сборах. Два урожая в год собирают, и всё растёт в изобилии, – говорил с юмором Альберт.

– А Вы откуда знаете?

– Ты забыл, что мы жили в Крыму до войны, а евреи умеют жить, поверь мне.

Общение с каждым днём становилось всё дружественней. По вечерам Мурад выходил размять ноги, прогуливаясь по окрестностям. Дважды во время этих прогулок к нему подходил пообщаться цыган Степан.

– Странный ты тип, имя своё не говоришь, может, есть что скрывать?

Первый раз такой разговор Мурад пропустил мимо ушей, а вот во второй раз было сложнее. Степан беспардонно навязывался.

– Он имеет право на расспросы, – думал Мурад, – он здесь живёт семьёй, и дети имеются.

– Ну, так что, будем говорить или как? – говорил Степан.

– Говорим уже и что? – ответил Мурад.

– Ты не дерзи, появился тут у нас, многим это начинает не нравиться. Имеем жён, и жильё наше как крепость скрыто в лесах от ненужных глаз. Надо тебя в деле проверить. Если не расскажешь, кто ты, тогда только в деле мы увидим, что ты не засланный казачок.

– Я подумаю, – ответил Мурад.

– Нечего думать, – осмелел Степан, – чем дальше в лес, тем больше дров. Никто тебя здесь искать не будет, помни это.

– Ты меня пугаешь что ли? – спокойно среагировал Мурад.

– Видно ты закалённый жизнью, но долго так не протянешь здесь! Надо проявлять себя. Но ты меня понял. К тому же эти пожилые люди, что не свойственно евреям, приютили тебя. Только это и сдерживает нас, а то бы давно решили сами по тебе вопрос. Ладно, иди к своим ангелочкам кормильцам, – ехидно закончил Степан.

Мураду было неприятно общаться с этим цыганом, но по-своему он был прав. Логика была в его словах.

– Если не вспомню себя, начну действовать наугад. Документов нет, чем я отличаюсь от цыган. Стыдно у старых евреев находиться прихлебателем.

Мурад оставил эти размышления с направлением в будущее своего бытия. Он нервничал последующие дни после двусмысленных намёков Степана, что он здесь не к месту. Альберт с Розой называли его южанин, обращаясь к нему. Терпение и расположение этих людей делали невыносимым его пребывание в таком положении… – «гость из ниоткуда». Цыгане ежедневно заходили в дом к ним без приглашения и поводов. Могли находиться в доме часами. Мурад понял, что пожилым евреям некуда деваться, и они смиренно принимают такое соседство. Он чувствовал свою беспомощность что-то изменить. Стал надолго уходить в луга и тренировался, бокс и все приёмы вспоминались сами собой. Цыганята смотрели на него, как в цирке смотрят на клоуна.

Однажды Мурад зашёл за дом после очередной тренировки и увидел неожиданную картину. Стоя в тазу, мылась молодая цыганка, поливая себя из ковша. Она была совсем нагая. Стоящая грудь и формы её тела привели в замешательство Мурада.

– Что, убегать торопишься? Какой пугливый, – сказала она.

Не спеша прикрыв своё тело, она поставила ноги в тапочки и продолжила:

– Всё трудишься? Это тебе не поможет, если надумают тебя порешить. Здесь свои законы – наши.

– Ты же девушка и что себе позволяешь, – серьёзно заметил Мурад.

– Что хочу, то и позволяю, ты же на меня голую пялишься, кто тебе дал право меня обнажённую разглядывать? Что молчишь?

Мурад не знал, что говорить. Безкомплексность её обезоруживала его.

– Постой поговорим немного, соколик.

Мурад стоял как вкопанный, её чары действовали на него как удав на кролика.

– Я не замужем, не бойся, когда захочу любви, можем встретиться в лугах, – с блеском в глазах говорила она, – если будешь всему противиться, скажу что хотел меня взять силой, и увидишь, что будет дальше. Семья наша большая, и мы живём своей правдой.

Мурад развернулся и пошёл к дому.

– Даже эта женщина позволяет в отношении меня дерзить, – думал он.

На самом деле она хотела страстной любви, но в той форме как она это выразила, приводило Мурада в бешенство. Он рассказал Альберту о случившемся, тот позвал Розу и поведал ей.

– Она сильная гадалка, и её ценят в семье. Никого она не выбирает для себя, а на тебя почему-то глаз положила.

– Мы случайно столкнулись, и я всего лишь выслушал её.

– Плохо ты знаешь женщин, южанин. Будь осторожней с ней, такие – своего добиваются.

Беспокойство, перемешанное с желаниями молодости, роем перемещались в голове неискушённого Мурада.

– Надо что-то делать, жизнь становится всё веселее, – с самоиронией подвёл итог дня Мурад.

Степан чаще других заходил в дом, где жил Мурад. По всему было видно, что он желает вывести Мурада на общение. Видно было, что Степан, особенно не умничая, живёт одним днём. Иногда пропадал на несколько дней, потом снова появлялся в хуторе. Машина «Москвич» принадлежала брату Степана. Номеров на ней не было, и выезжали они на «Москвиче» не часто, но всегда возвращались с грузом. Машина была забита бытовым барахлом и продуктами. Выяснилось одно совпадение, когда уезжал Степан, тогда Мураду обязательно встречалась Аза, так звали ту цыганку, которую он увидел в неглиже. Она была красива, и игнорировать это было всё сложнее. Мурад выяснил у Розы и Альберта, что Аза племянница Степана, и он ей за отца, потому что её родители кочевали. Здраво всё взвесив и учитывая все «за» и «против», Мурад решил упростить взаимоотношения со Степаном, который явно делал погоду в доме семейства. На его приветствия Мурад стал отвечать радушием. Они ежедневно обменивались рукопожатием, и стало заметно уважительное отношение со стороны его семьи. Дети охотно помогали по любым бытовым вопросам, и было видно, что всё без подвоха.

– Двоих из наших забрали, – как-то недоговаривая смысл, сказал Степан, – не хватает мужских рук в доме, тебе надо зарабатывать, и в дом принесёшь что-нибудь, на радость ангелочкам евреям.

Мурад не обижался на такие выражения своих мыслей от Степана, понимая, что это он не со зла.

– Ну что, идём в дело? – твёрдо говорил Степан.

– В чём суть, какие заботы?