Спустя месяц нас пригласили на собеседование для предоставления временного жилья и записи детей в школу. По распределению мы попали в прекрасный городок Гретц-Арменвилье. Нам дали деньги на проезд в одну сторону. Там на вокзале нас встретили сотрудники службы по устройству беженцев. Они были приветливыми, добрыми и отзывчивыми. Нам дали ассистента. Она занималась лично нашим делом. Звали ее Людивин. Ее бабушка была родом из Украины.

Наша младшая дочка пошла в детский сад, старшая в школу. Со временем нам выдали проездной в местном транспорте, в него входили электрички, автобусы, метро и трамваи. Наши дети учились хорошо. Они очень старались. Выучили язык, и у них появились друзья среди местных. Мы тоже не отставали, пытались учить язык. Ходили в мэрию на бесплатные курсы, нам преподавали пенсионеры. Параллельно мы не забывали писать свою историю для службы иммиграции и суда. Слушание было назначено на август 2015 года.

В июне мы получили медицинскую страховку, которая позволяла нам посещать бесплатно врачей. Удивительно! Уходишь от доктора, не заплатив ни копейки с бесплатным рецептом на лекарство. Август для нас был тревожным месяцем. Нас ждало слушание. Я очень боялась идти. Судья предварительно изучил переведенный на французский состав дела. С мужем нас допрашивали отдельно. После суда пришел нервный момент ожидания ответа. Я надеялась на лучшее, но глубоко в душе чувствовала, нам придет отказ. После общения с беженцами я поняла, что никто не знал украинские семьи, которые получили положительный ответ. Среди наших знакомых положительный результат на документы приходил семьям чеченцев, ингушам, грузинам, армянам и африканцам.

Мы знали, что, если нам дадут временные документы, мы долго не сможем приехать домой в гости. Но мы были к этому готовы. Мы хотели остаться во Франции. Дети учились, не прогуливая школу, мы ходили на курсы французского. Но, видимо, этого было мало. В январе 2016 года пришел отрицательный ответ. Можно было подать документы еще два раза, но я переживала за пропущенные годы школы у детей. В феврале 2016-го закончилось наше пребывание во Франции, и мы вернулись домой в Украину.

О Франции глазами беженцев можно написать очень много. Прожив здесь всего год, я очень много узнала, увидела и много чему научилась. Например, щедрости, только они могут возить детей беженцев в Диснейленд бесплатно. И все-таки самый главный вопрос для меня: почему, если мы так хотели остаться и интегрироваться, для украинцев выделяется совсем небольшая квота?»

Грустная, но очень трогательная история, которая может приключиться не только с жителями Украины. На одной из моих работ в продлении вида на жительство в последний момент отказали канадке. Она приехала во Францию работать консультантом. Парижская префектура считала, что своих в этой сфере консалтинга достаточно, и предложила компании поискать сотрудников на родном рынке. Французская миграционная политика крайне непоследовательна. И это становится все более очевидно в последние годы с ростом напряжения с выходцами из восточных стран. В отсутствие интеграции они находят пристанище в радикальных организациях и замыкаются в своем кругу.

Что касается беженцев, то они часто получают помощь в специальных благотворительных организациях. Такие организации дают не только вещи, но и еду, бытовую химию и даже канцтовары.

Впрочем, существует масса других, более приятных и «плавных» путей переезда во Францию. Например, поступить в местный университет, как это было в моем случае, выйти замуж или открыть собственную компанию. Учеба и замужество – наиболее частые варианты. В каждом из них есть свои подводные камни. Стоит признать, что столкновение с местной администрацией, законами и налогами не самая приятная часть этого процесса. Но в какой стране и в какие времена это было просто и с удовольствием?

Пожар в Нотр-Даме подбросил дров в пламя старой дискуссии о будущем религии и, в частности, католической церкви во Франции.

Исторически Франция – один из столпов христианской религии в Европе и католичества в частности. Крещение короля франков Хлодвига в Реймсе в конце V века – одна из точек отсчета французской государственности.

Сегодня во Франции половина из тех, кому больше 18 лет, говорят, что верят в Бога, но эта цифра сильно уменьшилась за последние 10 лет[69]. Вряд ли на воскресной службе вы увидите полные церкви. В Париже, возможно. На западе города живут «като», консервативные правые буржуазные круги, в каких-то районах много выходцев из Африки. Для них религия – стержень, посещение церкви – праздник.

Исторически Франция – католическая страна, «старшая дочь церкви». Эта религия остается религией относительного большинства французов. Но практически все тематические опросы сходятся в результатах: меньше 10 % опрошенных католиков ходят на мессы хотя бы раз в месяц.

Историческим моментом был 1905 год, отделение церкви от государства. Но еще задолго до этой даты французские короли знали, что несогласная церковь – препятствие. С XIV века набирает силу галликанизм – идея национальной церкви-союзника, которая не вмешивается в дела государства, а поддерживает его. Французское Просвещение поставило человека на уровень Бога. Именно тогда появляется идея о разделении церкви и государства. В это же время от церкви отворачиваются многие аристократы.

Французская революция вовсе запретила церковный культ. Революционеры были ярыми антиклерикалами. В их понимании церковь олицетворяла все старые ценности, старый порядок, монархию. У церкви в собственности находилось большое число земель и недвижимости, которые было бы неплохо пустить в свободный оборот на рынке.

После 1795 года и окончания эпохи террора ситуация стала меняться. Наполеон восстановил церковь в правах. Еще во время египетской кампании он понял, насколько важно влияние религии в обществе. Но на протяжении XIX века влияние церкви падало. С окончательным закреплением республиканского строя стало ясно, что государству и церкви не по пути. Моральный авторитет должен принадлежать республике, а не церкви.

Закон 1905 года о разделении церкви и государства закрыл 25 лет серьезных дебатов о месте церкви в государстве. Он закрывает 25-летнюю напряженность между республиканской властью и католической церковью, оспаривающей моральную власть над обществом.

На рубеже XX века во Франции сторонники разделения религиозных и политических вопросов образовали два лагеря. Первые, наследники революционеров, последователи франкмасонства, мечтали искоренить христианскую религию. Вторые хотели подтвердить нейтралитет государства по отношению ко всем религиями и гарантировать свободу исповедания каждому.

Закон о разделении церкви и государства в одностороннем порядке провозгласил свободу вероисповедания, а также прекратил финансирование церкви государством.