Или, как сказали бы дзен-буддистские мастера боевых искусств, которая характеризуется шошин, «разумом новичка».

«У разума новичка много возможностей, — сказал Шанруи Сузуки, один из самых известных буддийских духовных учителей современности. — У разума эксперта их лишь несколько».

И мало кто будет возражать против этого. Когда Диккенс решал, кого послать Скруджу1 — призрака из прошлого, настоящего или будущего, он выбрал трех привидений, которые охотятся на всех нас. Но заякорьте все свои мысли в настоящем, отсейте болтовню

1 Эбенезер Скрудж — персонаж повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь», а также многочисленных фильмов, поставленных по этому литературному произведению. Один из самых больших скупердяев в истории мировой литературы. — Примеч. ред.

ворчливого, обвиняющего прошлого и ускользающего, назойливого будущего — и тревожность пойдет на убыль. Восприятие обострится. И перед вами встанет вопрос: что нам делать с этим всеобъемлющим «сейчас», огромным, настоятельным настоящим, раз оно у нас есть? Должны ли мы «смаковать» момент, как святые? Или «хватать» его, как психопаты? Должны ли мы размышлять над природой опыта? Или нам следует сосредоточить свое внимание исключительно на неистовой погоне за немедленным вознаграждением?

Несколько лет назад я совершил путешествие в один из отдаленных монастырей Японии в поисках разгадки некоей тайны. Тайна касалась испытания, которому подвергали тех, кто достиг чистых духовных вершин высших боевых искусств.

Это испытание состояло в том, что один человек стоял на коленях, опустив руки вдоль тела, с завязанными глазами, а за ним стоял другой — с самурайским мечом, занесенным над головой первого. В какой-то момент, неизвестный для коленопреклоненного противника, стоящий сзади ударяет мечом по корпусу человека, нанося ему рану и, возможно, даже убивая. Тем не менее непостижимым образом удар как-то отклоняется. А мечник оказывается разоруженным.

Это кажется невероятным. И, тем не менее, это происходит. Испытание, которое я описал вам сейчас, абсолютно реально: это древний ритуал с тщательно отрепетированной хореографией, проводимый в огромных тайных доджо в Японии и высокогорье Гималаев. Он стал рутиной для тех, кто достиг просветленного величия и чей разум поднялся на мили от разума обладателей черного пояса.

В наши дни, к счастью, используют пластмассовый меч. Но были времена, когда гораздо меньше думали о здоровье и безопасности, и тогда меч был настоящим.

Почти прозрачный сенсэй, которому было далеко за восемьдесят, открыл секрет.

«Человек должен до конца опустошить свой ум, — сказал он мне, когда мы сидели, скрестив ноги, в саду на горе Танзава среди сирени и облаков, в гуще древних буковых лесов. — Человек должен полностью сосредоточиться на “здесь и сейчас”. Когда человек входит в это состояние, он способен ощутить запах времени. Почувствовать волны времени, омывающие наши органы чувств. Мельчайшие волнения можно обнаруживать на огромном расстоянии. И становится возможным перехватывать сигналы. Часто кажется, что два бойца движутся одновременно. Но это не так. Это нетрудно. Этим можно овладеть благодаря практике».

Перечитывая заново то, что рассказал мне старый сенсэй, я вспомнил слова нейрохирурга-психопата, с которым мы познакомились в четвертой главе. Я еще не знал его в то время, когда ездил в Японию. Но если бы мы были знакомы, я сразу вспомнил бы, как он описывал то, что чувствует перед сложной операцией.

И тот старик в монастырских черных штанах-хакама и кроваво-красном кимоно понимающе улыбнулся бы в ответ.

Отчет хирурга о психическом состоянии, которое он называет «суперздравомыслием», — «альтернативном состоянии сознания, проистекающем из точности и ясности», кажется очень похожим на описание состояния разума, о котором рассказывал сенсэй: состоянии разума, в которое должен войти коленопреклоненный «сомелье времени» с завязанными глазами, чтобы разоружить своего противника, владеющего мечом.

Все это напоминает нам и о работах Джо Ньюмена, который, как вы помните, в своей лаборатории в Висконсинском университете продемонстрировал, что на самом деле нельзя сказать, что психопаты не чувствуют тревогу в определенных ситуациях. Просто они не замечают угрозу: все их внимание целиком сосредоточено на выполняемой задаче, а все внешние отвлекающие факторы безжалостно отфильтровываются.

Обычно, если речь идет о психопатах, этот фокус считают зловещим. Сразу же возникает образ: холодный, не испытывающий чувства вины убийца, рыщущий по городским окраинам, как богомол, в поисках идеальной жертвы; диктатор, виновный в геноциде, безразличный к законам морали и гражданского права, одержимо стремящийся заставить замолчать всех инакомыслящих в своем стремлении достичь культурного и политического всемогущества.

Сострадательный, трансцендентальный или духовный подтекст, как правило, не учитывается.

Но многочисленные исследования, проведенные за последние годы, проливают новый свет на подобную исчезающе малую вероятность. И закладывают фундамент для глубокой переоценки того, что же означает быть психопатом.

Мем Махмут из Университета Маккуори в Сиднее открыл нечто невероятное. Оказалось, психопаты не только постоянно грубы и неэмоциональны; при определенных обстоятельствах они могут быть альтруистичнее нас с вами.

Махмут проводил исследование, в ходе которого сравнивал реальные жизненные сценарии: люди просили помощи у случайных прохожих (ничего не подозревавших добровольцев, среди которых были индивиды с высокими и низкими показателями психопатии).

Но в эксперименте была одна ловушка. Люди, просящие помощи, как и прохожие, были выбраны не случайно. По сути дела, они были тайными помощниками Махмута в его уникальном, дьявольски задуманном эксперименте, специально проводимом с целью исследовать связь между психопатией и оказанием помощи.

Эксперимент состоял из трех частей. В первой части сообщники Махмута обращались к прохожим, притворяясь, что они заблудились, и просили указать им путь. Во второй части просьба о помощи была не столь явной и непосредственной: несчастная женщина, рассыпавшая стопку бумаг. В третьей части эксперимента просьба была еще менее явной: одна из сотрудниц лаборатории, якобы сломавшая руку, притворялась, что ей трудно выполнять самые простые действия — открыть бутылку с водой, внести имя участника эксперимента в поддельный формуляр, — но она храбро пытается преодолеть последствия своей травмы.

Во всех этих трех различных сценариях Махмут хотел выяснить, кто с большей готовностью предложит помощь: бессовестные, жестокосердные психопаты или более теплые и эмпатичные представители контрольной группы.

Результаты исследования потрясли Махмута. На самом деле они так сильно отклонились от общепринятого мнения, что автор исследований сам до сих пор не поверил в них окончательно.

В первой части эксперимента, когда прохожих просили показать дорогу, психопаты, как и предполагалось, предлагали свою помощь реже, чем непсихопаты.