"Умолять готов", — ишь ты! Сеньор готовый умолять, да что там — умоляющий лекаришку! Да-а, это нечто.

— Я заплачу, сколько скажите, как скажите и когда вам будет угодно. Прошу, Ферри, время стоит жизни.

Иона дрогнул: откуда ему знать это?

Что за черт сегодня происходит? Откуда приходят миражи и мучают его? К чему?

— Нет. Я пьян. И не хочу оставлять эту обитель.

— Проветритесь. До замка пол ночи езды…

— Тем более, — уперся, сам не зная почему. Теофил вспылил, потеряв терпение. Поднялся и, сбросив со стола кувшин и блюдо, душевно въехал кулаком в лицо Ферри. Того мотнуло и скинуло с лавки. Монахи вскочили, готовые призвать господ к порядку, но Теофил и бровью в их сторону не повел. Перепрыгнул через стол и вновь ударил мужчину:

— Позовите моих людей! — приказал монахам, встряхивая пьяницу — готов. Не хотел ехать по-хорошему, поедет по-плохому. Упреки от Раймунда конечно не нужны Локлей, но что уж тут поделать. Переживет и выживет. Да только б выжил его ангел.

— Ребята, вы шевелиться будите или нет! — прошипел в переговорник Иван.

— Здесь какая-то нездоровая канитель, командир, — доложил Сван. — Переждать бы надо.

Чиж, выглядывая из-за камней ограды, следил за суматохой во дворе. Какого-то беднягу как тюк укладывали на лошадь. Монахи пеняли и взывали к Господу, а с десяток воинов нелестно отзываясь о святых отцах, вскакивали на лошадей. Двое, видимо сеньоры, переговаривались, перепирались:

— … давно бы так!… не оберешься потом…

— … что будет, то будет…

— Они собираются уходить. Отряд из двенадцати человек и пленник, — доложил капитану Николай.

— Хорошо, дождитесь.

Ворота аббатства распахнулись и в ночь пошла дробить копытами дорогу кавалькада.

— Несутся как черти. На пожар, что ли? — равнодушно заметил Иштван.

— Догони, узнай, — фыркнул Сван.

— Разговоры! — обрезал Иван. — Приготовьтесь. Пока ворота не заперли, вам шанс дают проникнуть. Давайте, братцы!

Чиж и Сван, тенью мелькнув вниз со стены, накинули на головы капюшоны и выросли перед братьями-аббатами, что вышли проводить уехавших.

— Мир и благодать Господня вашей обители, — проблеял Сван.

— Пласидо Доминго, — хохотнул Иштван в наушник.

— И вам мир, братья, — сложил на груди руки толстяк-монах. — Что привело вас в наши края?

— Несем слово Божье, как должно любому благочестивому человеку.

— То труд усердный и праведный, — закивал. — Остановитесь у нас, отдохните, вкусите, чем Бог послал.

— Я тебя б послал, — прошипел Пеши.

Бойцы чинно прошествовали во двор:

— Что слышно в округе брат?

— Вроде тихо, — скрипнули ворота. — С Божьей помощью обитель процветает. Конечно, много нынче развелось еретиков…

— Ну, все, завел шарманку! — опять встрял Иштван.

— Пеши, вернемся, я тебе язык обрежу, — пообещал Федорович.

Через час мнимые монахи покинули обитель, не смотря на предложение братьев заночевать у них. Два силуэта ушли в ночь, скрывшись с глаз проводивших их и… нырнули в кусты за стеной аббатства.

— Что? — спросил Иван. Мужчины сели рядом со своими у стены и дуэтом качнули головами: ничего.

— Скверно, — приуныл Иштван. Ян сорвал травинку и начал жевать ее в раздумьях.

— Вообще ничего? — не поверил Иван.

— По Стасе, совсем. Зато точно можно сказать, что Иштван и Андрей были здесь.

— Ну, я же говорил! Этот монастырь! — заявил Пеши.

— Аббатство, — поправил Ян.

— Какая разница?

— Из-за твоей «разницы» мы и кружим, — проворчал Сван.

— А этот, на кого ты Стасю навел, только что с графами отчалил, багажом. Зовут его Иона Ферри, родом из Византии. Лекарь графа Тулузского. Похоронил недавно жену. Понятно? — Чиж готов был убить Иштвана. Дать Стасе мираж в руки и отправить Бог знает куда, потому что ему что-то показалось! — Ты понимаешь, что ты натворил?! Ты понимаешь, что Стаси нет нигде?! — схватил его за грудки.

— Брек! — откинул мужчину капитан. — Разборки дома!

— Я не вернусь, пока не найду ее! — заявил Николай. Иштван отвернулся:

— Откуда я знал? — вздохнул покаянно.

— Никто ни в чем никого не винит! — отчеканил Федорович.

— Если уж на то пошло, ты командир не прав в первую очередь. Понятно теперь, Стасю от нас ограждал, да? Но мог хотя бы не скрывать в чем соль и суть? А то нагородили тайн и загадок, и сами же в них запутались, — процедил Сван. — Где вот теперь сестренка? Это что же за любовь такая у них с твоим братом приключилась, что и за пять лет не выветрилась?

Федорович хмурясь смотрел в ночь: что на душе, что вокруг, одинаково мрачно.

— Не найдем мы ее, — протянул Ян.

— Тебя вроде не Аким зовут, — зло глянул на него Пеши.

— Здесь точно не найдем. Может, двинемся дальше, в Мирпуа? — спросил Чиж. — Смысл здесь сидеть. У нас еще почти одиннадцать часов в запасе, за это время всю округу вдоль и поперек перерыть можно. Не верю я, что Стася испарилась без следа!

— А если она в Древней Руси? — без уверенности протянул Ян.

— Нет. Она либо здесь, либо… — Иван встал, не желая озвучивать худший вариант. Сначала брата потерял, теперь Стасю. Дурак! Зачем он клялся Илье, зачем оставался верен той клятве? — Пошли, — кивнул бойцам и двинулся в темноту.

Стася пыталась понять, где она, кто, но веки были тяжелы и смежались, в голове лишь боль и звон в ушах.

Что-то влажное и холодное коснулось лица.

— Отходит, — всхлип. Кто это?

— Циц, дура! Неси маковый отвар и мяту.

Мак? Мята?

Перед глазами плыли оранжевые круги, в которых то ли тени, то ли люди.

Как жарко! Дали бы попить…

— Терпите, госпожа…

Кому это, к чему?

Больно! Больно…

— Не доживет, — качнула головой знахарка. Станс помрачнел:

— Мне все равно как ты это сделаешь, но она должна жить до приезда господина. Хоть на голову встань, а сотвори! Иначе — вздерну и тебя и всю твою семью!

Берга охнула, испугавшись, рухнула на колени:

— Помилуйте, господин! Разве ж в моей воле смерть остановить!

— Я сказал! — процедил, откинув женщину и, вышел из спальни. Ориета зажавшись в угол, проводила его испуганным взглядом.

Берга заплакала.

— Ты не реви, а думай! — подбежала к ней девушка, обняла, утешая.