не умер, – закончила она за него, снова разозлившись на бывшего соседа. Нельзя, конечно, жалеть о том, что последняя воля Донни привела Уилла в ее жизнь, но ей был невыносим тот факт, что унаследованная квартира принесла ему столько боли.

– Нет, – сказал он, опустив взгляд. – Пока я не встретил тебя.

Она уставилась на него, удивленно моргнув. По спине пробежали мурашки.

– Не понимаю, о чем ты.

Он потряс склоненной головой, упершись руками в столешницу. Знакомая поза.

– О нас с тобой. О том, чем мы здесь занимаемся.

– А чем мы здесь занимаемся?

Ужасная длинная пауза, он снова мотнул головой.

– Не знаю, Нора. Но, думаю, это слишком.

– Слишком что?

Повисшая тревога перешла во что-то другое… еще жестче и более оборонительное. Не важно, что изменилось между ними, эта замкнутость была ей знакома. Она несколько недель воевала с Уиллом Стерлингом, ругалась с ним и поругается снова, если так они смогут все выяснить.

Она постучала пальцем по столешнице.

– Посмотри на меня.

Он поднял голову, и ей показалось, он делает то же, что и с фотографией. Смотрит прямо на нее и мимо нее, как бы расфокусировав взгляд.

– Я к тому, что все стало довольно серьезно, и я… – Он убрал руки со столешницы и сунул в карманы. – Я не хочу ничего серьезного. Никогда не хотел. Раньше, с ремонтом у тебя в квартире и…

– И сексом? – спросила она, резко, обвинительно и, наверное, слишком громко. Ди бы гордилась ею, подумала Нора. Ведь его слова очень ее ранили. Ничего серьезного? Ничего серьезного, когда он увидел ее шестнадцать лет назад? Когда она только почувствовала, что это судьба? Когда решила сказать ему…

– Я не это имел в виду. – Он разочарованно потер лоб. – Я не про… Слушай, Нора. Мне не стоит сейчас ничего говорить. Я сам не свой.

– Это всего лишь фото, – отрезала она и сразу же пожалела, но не только потому, что он поморщился. И не потому, что она не понимала в полной мере, что для него значило это фото. А потому, что вела себя как худшая в мире лицемерка. Вспомнить сушилку из ванной. И лампу, на которую она сегодня пялилась целый час! Да кто она такая, чтобы осуждать его за слишком эмоциональную реакцию на памятную вещь, когда у нее самой вся квартира забита ими и она ни в коем случае не хотела избавляться от них?

И что она вообще собралась делать – стоять тут и ругаться с парнем, чтобы добиться его? Вот бы Мэриан ничего не услышала. Эта мысль не давала ей заплакать от боли, причиненной его словами. Она вышла из-за столешницы.

– Это все я, – сказал он, взгляд его выражал сочувствие, от которого все становилось еще хуже. – Все это моя вина.

Боже, только не надо вот этого: «Дело не в тебе, дело во мне». Она на это не купится.

– Оставлю тебя наедине с твоим занятием.

Она развернулась, чтобы уйти, но Уилл остановил ее, взяв за руку.

– Нора.

Она могла повернуться к нему и окунуться в объятия, которые он бы раскрыл для нее. Но боялась, что вот-вот разрыдается. Так что она просто замерла спиной к нему, позволив держать себя за руку.

– Я не хочу, чтобы все закончилось, – произнес он тихо. – Просто мне нужно немного…

Он сделал шаг к ней, оказавшись так близко, что она спиной почувствовала жар его тела. Но не повернулась. Нора наклонила голову вперед, он заговорил, и она ощутила его дыхание на коже своей шеи.

– Немного времени все обдумать.

Она кивнула, стараясь верить, что это поможет. Он ранил ее, вся радость и надежда как испарились. Но ведь она испытывала к нему чувства и не хотела, чтобы и ему было больно.

А ему совершенно точно было.

– Хорошо, – ответила она, стараясь включить то отработанное обаяние, которому думала, что научилась за время общения с ним. – Поговорим, когда вернусь из поездки.

Он сжал ее руку, скорее рефлекторно, нежели в знак подбадривания или одобрения. Он безразлично произнес:

– Я могу зайти после…

Она помотала головой, еле сдерживая слезы и желая скорее уйти.

– Все соседи дома. Лучше подождать.

Наступило молчание. Он ответил:

– Хорошо.

Она проигнорировала растущую досаду. Он всего лишь делал то, что хотелось ей. Нора подумала, стоит ли развернуться и поцеловать его на прощание в знак того, что между ними еще ничего не кончено.

Однако Нора не знала, могла ли так сделать, особенно если он хотел оставить все как есть.

В итоге она сжала его пальцы, не совсем даже представляя, что пытается сказать этим жестом. Сглотнула комок грусти в горле и сказала:

– Увидимся.

Она ушла, и он не стал ее останавливать.

Глава 16

Что ж, такое было впервые.

Уилл с доктором Авраамом шли по коридору из ординаторской в сторону выхода, на плече Уилл нес сумку, а в руке велосипедный шлем. Авраам говорил… что-то о хирурге-ортопеде, который не мог понять, что срочнее: сломанный палец или возможное кровоизлияние в мозг. Это случилось несколько часов назад – пациент попал в аварию рано утром, – но Авраам говорил об этом всю смену, возвращаясь к случаю каждую свободную минуту.

– Он пытался наложить ему шину на палец, – сказал Авраам, качая головой. – Я бы сказал, что это против устава, но думаю, вы согласитесь, что это преуменьшение. Это попросту против здравого рассудка.

– Ага, – сказал Уилл, кивая. Он даже не пытался соблюдать формальный тон. На это не было энергии. По крайней мере, сегодня.

И всю последнюю неделю.

Он уже не в первый раз ходил так по коридору с Авраамом и далеко не в первый раз молчал в ответ на сварливость начальника. Но в первый раз он сам решил так вести себя, болтаться рядом, пока Авраам практически не выгонит его из больницы. В первый раз он был даже благодарен за разговор и с ужасом ждал момента, когда они дойдут до выхода. Честно говоря, Уилл мог бы слушать Авраама весь вечер, сколько угодно, лишь бы остаться здесь.

Лишь бы не идти домой.

– Ортопедии, – сказал доктор Авраам, – надо пересмотреть свои методики. Завтра приглашу к нам главного врача.

– Хорошая мысль, – сказал Уилл, хотя знал того человека и мысль была плохой. Эго у него было размером со Штаты.

Они открыли дверь – духота и влажность улицы казались гнетущими и унизительными. Однако Уиллу и на это было все равно. Он сядет на велосипед и поедет домой. И будет обливаться