Ему повезло, и по пути он никого не встретил. Он долго бродил по пустынным заснеженным улицам, пока наконец едва не уткнулся носом в первого снеговика. Никакого серого флажка, знака Дораны, поблизости видно не было, а значит, перед ним в самом деле находился враг.

«Ради всех богов космоса, хоть бы это оказался Горн!» – подумал Нат. Сжав в ладони рукоять кинжала, выкованного Анандрабалом, он направился к ледяному кокону. Как он и ожидал, защитная плазма тут же ринулась ему навстречу, охватывая его со всех сторон. Липкая и давящая, она упорно подбиралась к его рту, чтобы забить ему дыхательные пути и убить. Воздев кинжал, Нат принялся выписывать его острием путаные линии в воздухе. Почуяв уколы волшебного клинка, невидимая оболочка подалась назад. Нат удвоил натиск, пытаясь изрезать ее. Давление на него тут же ослабло, как будто плазма, как раненый зверь, бросилась наутек.

«Спасибо тебе, Анандрабал!» – шепотом поблагодарил колдуна юноша и подошел вплотную к кокону. Снова замахнувшись кинжалом, он нанес удар.

Сначала ему показалось, словно он ударил в гранитную плиту, и он удивился, что клинок не сломался. К счастью, со второго удара заиндевелый кокон распался на две половины, будто открылась крышка гроба. В нем оказался Марнем: руки скрещены на груди, глаза закрыты… От этого зрелища у Ната перехватило дыхание, и он замер, осознавая, насколько отвратительна ему мысль убивать врага, находящегося в столь беззащитном состоянии.

«Не забывай, что он законченный негодяй! – шепнул голос в его сознании. – Подумай о девушках, превращенных в ледяные статуи. Ты хочешь, чтобы та же судьба постигла и Анакату?»

Тогда он ударил и бил кинжалом до тех пор, пока туловище пришельца не оказалось изрешечено ранами. Марнем даже не дрогнул. Погруженный в транс, он даже не заметил, как умер, и так и остался покоиться в открытом коконе с руками, мирно сложенными на груди, словно египетская мумия.

Нат попятился, дрожа от адреналинового всплеска и чувствуя, что ему ни за что не хватит смелости атаковать следующий кокон… нет, только не этой ночью. От произведенной только что расправы его тошнило, и он побрел обратно.

Только добравшись до трактира, он вдруг понял, что оставил за собой глубокие следы. Если кому-то вздумается пройти по ним, они приведут преследователя от трупа прямо к дверям трактира, что было бы крайне досадно. Юноша глянул на небо: снег продолжал валить, как и раньше, и можно было смело рассчитывать, что часа через два следов уже не будет видно. Значит, волноваться не о чем.

Толкнув незапертую дверь, он пробрался в темный общий зал и снял теплую одежду. Зубы у него стучали так, что он боялся, как бы не разбудить этим шумом постояльцев в общей спальне. Укладываясь на тюфяк, он случайно задел лежащего рядом Неба, и тот хрипло заворчал во сне.

Волшебный кинжал Нат торопливо засунул под подушку. Он был ужасно горячий, как будто принял на себя все тепло Марнема.

На следующий день Горн дал волю своему гневу. На рассвете двое горожан обнаружили тело Марнема, грудь которого покрывал добрый десяток смертельных ран. Они тут же бросились в ратушу, чтобы поднять тревогу. Горн с холодным, замкнутым лицом явился лично констатировать смерть своего товарища. За ним увязалась плотная толпа. Внимательно осмотрев труп, Горн поднял руку, требуя тишины. В ярком утреннем свете, который золотил его белокурые волосы, он был прекрасен, как бог. Женщины в толпе восторженно застонали, а некоторые от избытка чувств даже разрыдались.

«На этот раз маскировка удалась полностью! – злился Нат, сжимая кулаки в карманах. – Ну кому может прийти в голову, что такой обаятельный тип в действительности – лицемерный убийца?»

В Горне уже не оставалось ни капли былой серой тусклости, которой был отмечен его облик в первые дни. Теперь его кожа была, как полагается, розовой, губы – вишневыми, глаза – голубыми. Стоявший рядом с ним Бальд тоже производил впечатление цветущего здоровьем человека.

– Друзья мои! – возгласил Горн. – Вы уже поняли, что в наши ряды затесалась паршивая овца. Негодяй, убийца! Да, я уверен, что в нашем городе завелся кто-то чужой, нелюдь, ни в чем не похожий на нас с вами… Ищите его, найдите и не сомневайтесь, что у вас в руках окажется убийца. Мы все должны заняться расследованием. Организуйте добровольную дружину! Призываю вас быть бдительными и не упускать ни одного подозрительного лица. Обращайте внимание на любые признаки, которые могут изобличить преступника! Повторяю: в наши ряды проник монстр, и пока он на свободе, новые жертвы неизбежны. Сегодня ночью он убил Марнема, а завтра в числе убитых может оказаться мой брат Бальд или я сам… Удвойте бдительность и ищите без устали. Давайте же, друзья! Отправляйтесь на улицы и принесите мне голову убийцы еще до заката. Охота открыта.

Возбужденная толпа воинственно взревела. Неб Орн потрясал своим гарпуном в первых рядах и вопил едва ли не громче всех остальных.

– Мы возьмем его! – рычал он. – Мы возьмем его сегодня же, клянусь!

Лютая ненависть искажала его и без того обезображенное лицо. В эту минуту он олицетворял собой карающую руку народного гнева. Толпа затрепетала, восхищаясь непобедимым героем, который с голыми руками одолел огненных демонов, а теперь готов до самой смерти защищать город!

Когда зеваки разошлись, Нат поспешил отыскать Дорану в развалинах дома, где они завели обыкновение встречаться. Молодая женщина не скрывала своей тревоги.

– Ты что, не понимаешь? – воскликнула она. – Это же меня Горн назначил в качестве подозреваемой. Мои губы серые, и волосы тоже… Я и есть тот самый чужак, на которого объявлена охота!

– Но ты же одна из них! – удивленно возразил Нат. – Зачем же Горну желать тебе смерти? Это какая-то бессмыслица!

– Я была одной из них, – поправила Дорана. – Горн почуял, что со мной что-то не так, и теперь подозревает меня в измене. Он хочет заставить меня выбрать наконец, на чьей я стороне. Хочет испытать мою преданность. Мне совершенно ясно, что он хочет сказать: «Если ты и дальше будешь упорствовать в своем нежелании убивать, ты так и останешься серой, и горожане сразу увидят в тебе того самого демона, за которым охотятся. Они уничтожат тебя без колебаний. Если хочешь спастись от них, поступай как мы, кради тепло у людей. Тогда ты вернешь себе естественные краски и сможешь смешаться с толпой». Таков его ультиматум. И вот какой выбор он мне предлагает: либо я продолжаю стоять на своем, и тогда горожане линчуют меня, или я вновь становлюсь вампиром и спасаю свою шкуру. А потом, когда я сдамся, Горн прикажет мне отыскать того, кто убил Марнема, и уничтожить его.

– Давай я разожгу костер, – предложил Нат. – Большой, жаркий костер. Это придаст тебе румянца.

– Ох, бедняжка Нат, – простонала Дорана. – Ты добрый парень… но, учитывая мое состояние, тебе придется спалить целый дом, чтобы я смогла принять облик нормальной женщины.

Они рассудили, что самым благоразумным будет поскорее расстаться, и Нат вернулся в трактир, изнемогая от тревоги.