Чтобы добраться до берега, ему понадобилось три часа непрерывной ходьбы. Если бы не мощный всплеск адреналина в крови, вызванный страхом, он едва ли одолел бы этот путь.

До дома он доковылял совсем обессиленный. К счастью, ни Анакаты, ни Неба Орна не было, так что юноша смог без помех стащить с себя сырую от пота одежду и принять горячую ванну. Он с тревогой осмотрел свои ноги, ища признаки обморожения, но с облегчением обнаружил, что никаких зловещих симптомов не наблюдается.

Итак, его очередная попытка обернулась поражением. Он снова вернулся к исходной точке, и еще должен был радоваться, что остался в живых.

Осушив полбутылки водки, он завернулся в одеяло и провалился в небытие.

На следующий день он старательно делал вид, что с ним все в порядке и что его мышцы вовсе не сводит от боли при малейшем движении. Когда он рассказал Доране, что пытался предпринять, оно обозвала его сумасшедшим и страшно рассердилась.

– Ты чуть все не испортил! – бросила она. – Единственный способ добиться успеха – это тот, о котором говорила тебе я. Просто выполняй мои указания, и не надо никакой самодеятельности…

Затем, смягчившись, она понурилась и сказала:

– Я читала рапорты патрульных. Озерный город был сметен с лица земли. Наши применили звуковые гранаты, вызвав обрушение башен. Звуковые волны вошли в резонанс с материалом, из которого были построены эти сооружения, и вся каменная кладка обвалилась. Город провалился в глубины озера, и лед сомкнулся над ним, как стеклянная крышка. Если бы ты остался там, ты был бы уже мертв. Эта мысль сводит меня с ума. Ты мне нужен, Нат! Я нуждаюсь в тебе, чтобы умереть!

– Но если ты умрешь, я больше тебя не увижу, – тихонько сказал Нат.

Дорана улыбнулась и тонкими пальцами коснулась щеки юноши. Он чуть не подскочил от пронзительного холода ее кожи.

– Вот видишь, – прошептала она, – это безнадежно.

Хотя холод становился все сильнее, город продолжал жить, а обильный снег делал его только красивее.

Тем не менее примерно через два дня после возвращения Нат узнал, что одна из женщин пропала. Он заметил ее отсутствие в рядах поклонниц, которые обычно топтались у городской ратуши. Когда он поинтересовался у Анакаты, что с ней приключилось, та пожала плечами.

– О, ты, наверное, про Марику, – процедила она пренебрежительно. – Небось заперлась у себя дома и плачет в три ручья. Похоже, Горн дал ей от ворот поворот. Говорят, в постели она ничего собой не представляет.

Нат не очень поверил такому объяснению и попросил дать ему адрес Марики. Неохотно, но все же необходимые сведения ему выдали. Судя по всему, судьба пропавшей никого особенно не волновала, и меньше всего ее бывших «подруг», которых ее неудача только радовала.

Нат долго бродил по сплетению узких улочек, пока не нашел нужную дверь. Родители пропавшей приняли его с явным нетерпением: им было некогда болтать с посторонними, так как они спешно собирались на очередной костюмированный праздник.

– Где ваша дочь? – спросил Нат.

– На балу, наверное, – рассеянно отозвалась ее мать, не отводя глаз от зеркала. – Мы ее почти не видим с тех пор, как она стала фавориткой Горна.

Разговор ее совершенно очевидно не интересовал.

Нат повернулся к отцу, который, извиваясь, пытался втиснуться в слишком узкий для него костюм арлекина. Он держался смущенно и то и дело отводил глаза.

«Это все снежное проклятие, – догадался Нат. – Оно путает мысли, меняет чувства. Взрослые люди начинают вести себя как подростки».

– Моя дочь? – проблеял мужчина. – Я не знаю. Она вроде собиралась на праздник, разве нет? Я ее уже довольно давно не видел… наверное, с тех пор, как она оставила у себя в спальне ту стеклянную статую.

– Статую? – удивился Нат.

– Да, вон там, – вмешалась мать, с нетерпеливым раздражением махнув в сторону какой-то двери. – Подарок от Горна, я полагаю.

Юноша попросил разрешения заглянуть в комнату Марики, но ответа не получил: пятидесятилетняя чета как раз затеяла перепалку, чья очередь пользоваться зеркалом. Мужчина проверял, хорошо ли звенят бубенчики на его колпаке, женщина поправляла банты и ленты.

Решив обойтись без их позволения, Нат вошел в комнату. Прямо на кровати покоилась прозрачная статуя – обнаженная девушка с закрытыми глазами, словно выточенная из хрусталя. Он коснулся ее кончиками пальцев. Родители Марики ошибались: статую изваяли не из стекла, а из глыбы льда… Правда, выглядела она настолько реалистично, что было трудно представить себе, какому же мастеру достало бы таланта создать такой утонченный шедевр.

«Это не статуя, – осознал вдруг Нат. – Это и есть Марика… Это ее труп. Горн высосал из нее все тепло без остатка. Криопатия проникла в кровь бедной девушки и превратила ее плоть в лед, пока та спала».

Он вышел из комнаты. Когда он уже, спотыкаясь от потрясения, почти добрался до двери, мать Марики окликнула его:

– Миленькая статуя, правда? Видать, наша дочка и впрямь нравится Горну, раз он сделал ей такой богатый подарок! Когда потеплеет, мы выставим ее в саду, прямо посреди цветочной клумбы.

Нат попрощался и вышел. Вот, значит, что будет с Анакатой, если она окажется в постели Горна.

В течение недели пропали еще несколько девушек, но это никого особенно не встревожило. Время от времени на каком-нибудь перекрестке люди натыкались на ледяные изваяния, но никаких подозрений они не вызывали. Головы людей были заняты лишь одной мыслью: праздновать и веселиться! Все остальное не имело значения.

– Так выглядит последняя стадия болезни, – объясняла Дорана. – Когда холод полностью овладевает вами, даже плоть исчезает. Как тебе известно, тело по большей части состоит из воды. Эта вода замерзает, получается лед… Меня ждет то же самое, если я перестану бороться. Как, впрочем, Горна, Бальда и Марнема тоже. Вот почему мы все время пытаемся отсрочить свою смерть, воруя тепло у тех, кто нас окружает.

– Это не может продолжаться, – сурово сказал Нат. – Сегодня ночью я предприму контратаку своим способом.

– Что ты можешь сделать? – вздохнула Дорана с фатализмом в голосе.

– Попытаюсь уничтожить снеговиков с помощью кинжала, который дал мне Анандрабал, колдун из озерного города. Так что не забудь вывесить возле своего кокона серый платок. Я бы не хотел по ошибке убить и тебя.

– Думаешь, это сработает? – спросила женщина, слегка оживившись. – Защитная оболочка из плазмы очень мощная. Если она сомкнется на тебе, ты погибнешь от удушья.

– Знаю, – кивнул Нат. – Но я должен это сделать.

Когда все уснули, Нат вышел из трактира. Лицо он закрыл подбитой мехом тканевой маской – отчасти, чтобы его не узнали, но в значительной мере и потому, что чем больше корабль-радуга выкачивал тепло метеорита, тем ниже опускалась температура.