Вере подумалось, что было бы здорово хотя бы познакомиться с такой семьей. Не стать ее частью, конечно; если написано на роду одиночество, то и бороться с ним бессмысленно. Так бабушка говорила. Не про одиночество, конечно, а про то, что от судьбы не уйдешь. И потому глупо дергаться и слишком много думать о том, что было бы, если. Ничего не было бы, потому что и «если» просто невозможно.

Пару раз за день Инар выбирался из пещеры, чтобы прокопать лаз. Его неумолимо и быстро заносило, и если не шевелиться, то в следующий раз копать пришлось бы больше. Вера тоже выходила размять ноги, хлебнуть свежего воздуха и удостовериться… Нет, по поводу непогоды она, конечно, верила, не подозревала Инара в обмане. Хотелось убедиться, что окружающий мир все еще на месте и что он не ограничивается маленькой душной пещеркой, что небо все еще висит над головой. Хмурое и низкое, но уж хоть какое-нибудь.

Помнить об этом с каждой минутой становилось все труднее. Больше того, к концу дня Вера начала ловить себя на мысли, что, пожалуй, не прочь отколоться от этой большой общей реальности. Но только если в хорошей – и совершенно определенной – компании.

Как ни грустно было это признавать, но Инар ей нравился. Не просто как хороший и надежный человек, а как мужчина, и это была проблема. Большая проблема.

Однако ее решение девушка отложила на потом, когда они отсюда выберутся и Инара рядом не станет. А пока… Ну никому ведь не сделается хуже, если она, ложась спать, стащит комбинезон и будет греться о мужчину, который к тому же сам на этом настаивал. И невзначай уткнется носом в его шею, как будто случайно, чтобы впитать и запомнить эти секунды. А потом – она сумеет себя не выдать, она к такому привычная, опыт имеется. Инар и не заметит, что относится к нему случайная знакомая совсем не так, как следует.

Перетерпеть чувства вообще не сложно, особенно когда предмет интереса находится далеко, на другом конце мира. А у нее самолет через четыре дня, как раз хватит добраться до своих, отмыться и собраться.

Но почту все-таки взять нужно, просто так, чтобы была. Вера хорошо себя знала и не сомневалась, что сумеет удержаться от соблазна написать: для этого она слишком не любила навязываться.

Проснулась она от чувства страха и торопливого стука сердца в горле. Дернулась, рядом вскинулся Инар. Мгновение…

– Быстро на выход! – прорычал он, и Веру буквально смело с лежанки.

Она так и метнулась к лазу, схватив пестрое покрывало и один ботинок. Вылетела – как пробка из бутылки, прыжком вперед, окунулась в снег, откатилась, освобождая место Инару. Обжигающий холод после влажного тепла совсем не отрезвил, даже наоборот. Сковал не только тело, которое от перепада температур начала бить дрожь, но и разум. Появилось ощущение, словно по ушам одновременно ударили двумя подушками.

– А, бесполезно, не успеем, – обреченно буркнул Инар. Вера хотела возмутиться столь пораженческому настрою и наконец спросить, с чего такая паника, но – не успела.

Какая-то сила – что-то большое, горячее, твердое – перехватила ее поперек туловища и дернула вверх. И Вера окончательно перестала понимать, что с ней происходит. Она летит куда-то? Падает? Что ее держит? Где верх, где низ, существует ли еще этот мир? Фонарик затерялся где-то далеко в прошлом, вместе с парапланом и лыжами, осталась только бешеная снежная круговерть, бьющая по лицу, и залепляющая глаза абсолютная чернота. Никогда в жизни девушка не видела настолько густых, непроглядных ночей.

А потом что-то твердое, но холодное ударило по голове, и чернота поглотила все – не только окружающий мир, но и саму Веру.

* * *

– Ох и дурные же эти молодые драконы! – сказала прабабушка Эдна, когда Инар отнес девушку в спальню и явился держать ответ перед старшими. То есть он-то, конечно, хотел помочь бабушке Азиль в уходе за гостьей, но был изгнан без права обжалования.

Драконов в родовом гнезде в эти дни было немного, молодняк вместе с родителями разлетелся по делам по всему свету. Остались только самые старшие, до недавнего времени наслаждавшиеся тишиной и покоем, да Инар, которого зимой было не вытащить из долины. Нет, порой он все же летал в город или в стойбище, когда начинал скучать, но это случалось нечасто: молодой дракон не отличался особой общительностью.

– Ты зачем ее об камни приложил? – спросил Бриан участливо. – Чтобы не очень шумела?

От увесистого подзатыльника рукой любимой супруги дракон ловко увернулся: сказывались годы семейной жизни и тренировок.

– Да я случайно, темно же, буран! – запротестовал Инар. – Я бы и не полетел пока, и в замок бы не понес, но лавина эта, чтоб ей… Вера бы замерзла на таком ветру и холоде, не мог же я ее там оставить! И сразу отнести не мог, я хотел дойти с ней до замка, чтобы нормально и познакомить со всеми, и объяснить, что с ней случилось. Ну хоть попытаться, а то я и сам ничего толком не понял…

– Давай-ка ты с самого начала расскажешь, что за девушка, откуда она вообще взялась и что именно ты не понял, – вмешался Дариан.

Молодой дракон и рассказал, как выбрался пару дней назад просто размять крылья над горами, искупаться в снегу, – Инар вообще любил зиму, особенно здешнюю, с яростными метелями, суровыми морозами и обильными сугробами. Решили, что где-то среди его предков отметилась северная родня, вот оно так и проявилось. У него даже чешуя была того же цвета, что шерсть у северян, – серовато-голубовато-белая, такая, что на снегу с двух метров не разглядеть. Хотя вычислить предков точно не смогли. Но это, может, потому, что не особенно старались. Какая разница, лишь бы человек, то есть дракон, был хороший!

Там же, над горами, Инар увидел странный вихрь, родившийся против всех законов природы буквально среди чистого неба, и рассмотрел яркое крыло параплана. Пилот вызвал любопытство молодого дракона, уж очень ловко и уверенно он боролся со стихией, залюбуешься. Парень и метнулся наперерез, чтобы подстраховать и помочь человеку, если вдруг тот не справится. Однако сел парапланерист мягко, в спасении не нуждался, и Инар не полез к нему вот так сразу, решил понаблюдать со стороны.

Конечно, когда человек не попытался никуда пойти, а вместо этого начал рыть нору, дракон не удержался и пошел узнавать подробности. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что пилот этот – женщина!

– Она странная такая, и одежда у нее странная, и лыжи тяжеленные, с железом внутри, – сообщил Инар. – И говорит чудно, вроде и язык незнакомый, но все понятно. И страны она какие-то непонятные называет. Как такое может быть?

– Я о чем-то подобном слышал, – заметил Бриан. – Не помню уж, от кого, может, это были сказки. О том, что люди иногда бесследно исчезают, порой даже на глазах у свидетелей, и дело тут не в магии или фокусах. Или, наоборот, появляются, вот вроде твоей Веры, и говорят о странных вещах, но на безумцев как будто не похожи.

– Куда уходят и откуда приходят? – заинтересовалась сказками даже Эдна.

– А это уже вопрос к Создателю, ну или к самому мирозданию, а не к обычному старому дракону, – улыбнулся тот. – Но я так думаю – в другие миры. В природе ведь нет ничего по-настоящему уникального, все повторяется, так почему мир должен быть один? Вот как они туда уходят – это, конечно, загадка.