Гуров улыбнулся, вспомнив, как Семен рассказывал о категорическом нежелании Вениамина Львовича именоваться простым электриком.

— Вижу, Семен успел просветить вас на этот счет, — заметил Вениамин Львович. — Не смущайтесь. Мои амбиции по поводу незначительной должности сильно преувеличены. Но мы отвлеклись. Итак, официант выложил проходимцу, что я не пустой старик, а сотрудник пятиэтажки, битком набитой различными фирмами. Не прошло и пяти минут, как незнакомец с соседнего столика перебрался ко мне, заявив, что не любит есть без компании и, если я ничего не имею против, был бы не прочь поболтать о том о сем. Я позволил ему скрасить мое одиночество. Поначалу разговор разворачивался по стандартному сценарию. Поданные блюда, погода, немного политики. Потом он плавно перевел тему на мою работу. О работе я поговорить люблю, что есть, то есть. Зацепившись языками, мы обсудили практически всех арендаторов, занимающих офисное здание. И про Куклина тоже говорили. Вспоминая с Семеном этот разговор, я понял, что Куклина мы обсуждали дольше, чем всех остальных. Вернее, вопросов о нем незнакомец задавал чересчур много.

— Что-то конкретное помните? — спросил Гуров.

— Специально вспоминал, — заявил Вениамин Львович. — И получается, что сдал я Куклина этому проходимцу с потрохами.

— Как это понимать?

— Так и понимайте, Лев Иванович. Про планы Куклина я ему всю подноготную выложил. Сообщил, что с утра у него в кабинете заседание с потенциальными заказчиками проходит. Что заседать они будут аккурат до обеда, и если результат в итоге окажется положительным, непременно поедут в «Ротонду». Ресторан такой, сильно популярный у бизнесменов его уровня. Привычки господин Куклин не меняет, это я точно знаю. Раз с утра к нему мужчины в дорогих костюмах прибыли, значит, договариваться о поставках товара собираются. А коли к полудню все вместе из здания выйдут, да в его «Мерседес» усядутся, — сговорились, значит. Скреплять сделку отправляются в ресторан. Скрепление их часа на три растянется, любит Куклин своим заказчикам пыль в глаза пустить. Вот это все я проходимцу и выложил. Он слушал и на ус мотал. Так мы с ним выхода Куклина и дождались. Я еще пошутил тогда, что, мол, слова мои подтверждаются делами. Проходимец посмеялся, проводил глазами «Мерседес» Куклина, а потом засобирался, сославшись на неотложный визит к врачу. Я следом за ним ушел, иначе увидел бы, как он по окнам шарится. Хотя вряд ли узнал бы. С такого расстояния, да при маскировке.

— А без маскировки узнали бы?

— Непременно. Я с ним добрых два часа нос к носу просидел.

— Описать сможете?

— Смогу, только вряд ли вам это поможет. Сдается мне, в кафе он тоже при маскараде приходил.

— Это как понимать? — переспросил Гуров.

— Так и понимайте. Мой проходимец тот еще видок имел. То, что на нем парик, я сразу понял, только списал на лысину, которой тот светить не желает. Знаете, есть такая категория мужчин, что стыдятся своей лысины и прикрывают ее кто шляпой, кто косынкой, именуемой «бандана», а кое-кто и париком не брезгует. Проходимец был в парике. Русые вьющиеся волосы, нос раздут, и в бородавках. Речь шепелявая, точно он орехов за щеки напихал. А на носу очки в роговой оправе и с линзами, увеличивающими глаза до жабьих размеров. Поможет вам такое описание?

— Сомневаюсь, — разочарованно вздохнул Гуров.

— Театрал ваш грабитель, вот что я вам скажу, — заявил Вениамин Львович. — Или из его окружения кто-то в театре служит. Уж больно хороша маскировка. Без сноровки такую не придумаешь и не исполнишь.

— Похоже на то, — кивнул Лев. — Талантов у него хоть отбавляй.

— Да вы не расстраивайтесь, где-нибудь прокол обязательно отыщется. Чересчур круто загибает ваш грабитель. И альпинист он, и гример, и в сейфах разбирается. Семен сказал, он за считаные минуты замок с тройной защитой обошел, верно?

— Так и есть. Сработал чисто. Правда, забрал немного. Как думаете, чего ради он столько усилий прикладывает, а забирает сущие копейки?

— Мало ли у нас в стране чудаков? — пожал плечами Вениамин Львович. — Моча в голову ударила, вот он и резвится. Хобби себе такое изобрел.

— Любопытное хобби. Срок на нарах зарабатывать, — машинально проговорил Гуров.

— У каждого свои тараканы в голове, — заключил Вениамин Львович. — Сожалею, что не смог помочь.

— Напротив, вы мне очень помогли, спасибо, — подводя черту, поблагодарил Гуров. — Если вдруг еще что-то вспомните, не сочтите за труд позвонить.

Он выложил на стол визитку, попрощался и ушел. Новая встреча принесла ему немного пользы, разве что позволила получить подтверждение тому, что грабитель — личность незаурядная. Только как это поможет его разоблачить? Стойкое ощущение, что кандидат в преступники не относится к криминальной среде, росло с каждым новым фактом, о котором узнавал полковник. Для подтверждения этого ощущения он решил обратиться к известному в криминальном мире вору-медвежатнику по кличке Пахарь. Он вскрывал сейфы еще в то время, когда молодой Лева Гуров и не думал об оперативной карьере. Соответственно Пахарь был идеальным консультантом для данного дела.

Однажды их пути пересеклись. Не по чьему-то из них желанию, просто так сложилось. Гуров в роли стажера работал над раскрытием дела о взломе сейфа в загородном доме высокого столичного чина. Высокий чин требовал немедленной поимки злоумышленника, вынесшего из сейфа крупную сумму наличными и фамильные драгоценности, несколько сот лет передававшиеся из поколения в поколение. Заверениям про семейные реликвии никто не поверил, но разве станет разумный человек возражать сильному мира сего? Пахарь в то время был на воле, и следователь, недолго думая, предъявил его высокому чину как главного подозреваемого. Он уж очень хотел выслужиться, поэтому игнорировал все факты, противоречащие версии о причастности Пахаря к ограблению. И то, что при нем не обнаружили драгоценностей, и то, что в день ограбления тот находился чуть ли не за пятьсот верст от места преступления, а свидетелями данного факта являлись сотрудники правоохранительных органов. Гурова такой вариант не устраивал, и он, вопреки требованиям наставника, от расследования не отказался и вскоре докопался до сути. Вором оказался один из приближенных чинуши. Молодому стажеру удалось не только доказать его виновность, но и вернуть украденное. Пахарь получил освобождение и передал с оказией Гурову записочку, обещая оплатить долг, как только в этом появится нужда. Лев был польщен, но предложением до сегодняшнего дня так и не воспользовался — как-то не было необходимости. Теперь же он решил, что время пришло. Естественно, Гуров не ждал, что Пахарь назовет имя вора, он просто хотел выяснить, насколько сложна процедура вскрытия замков подобной категории для неподготовленного человека.

Связаться с Пахарем можно было единственным способом: доехать до района Северное Измайлово и на улице Беговой найти дом номер восемь. Там жила то ли зазноба, то ли дальняя родственница Пахаря. Следовало оставить сообщение и ждать, пока тот выйдет на связь.

До Беговой Гуров добрался без особого труда, а вот на поиски дома номер восемь времени ушло прилично. Улочка была давней постройки, относящейся к тем временам, когда хозяин сам решал, где будет стоять его дом, поэтому никакой системы в застройке не просматривалось. Кто и когда назначил домам нумерацию, оставалось лишь гадать. Бесформенная, расходящаяся от центра, как лучи от солнца на детском рисунке, Беговая улица начиналась с дома под номером сорок три. После него почему-то шел номер восемнадцать. Дальше снова из сорокового десятка, и так по всей улице. Отыскать нужный номер дома помог веселый мальчишка, гоняющий по улице-солнцу на трехколесном велосипеде. Оказалось, Гуров вовсе не там ищет. Нужный дом отстоял в стороне от основной улицы, в небольшом тупичке, именуемом Четвертый Тепличный тупик. Как он там оказался, Лев так и не понял, но находке обрадовался.