Антон скользнул глазами по присутствующим. На секунду ему показалось, что на лице Чубенко мелькнула злорадная ухмылка. Киун же сиял, как медный грош.

– Ну, вот суд и решил, – хихикнул он. – А воля суда священна. Так что давай, парень, клади на пол мечи. Оно, конечно, несладко свободу в молодости терять, но все лучше, чем голову. Тебе отсюда не уйти. Со мной четверо моих лучших людей. Во двор еще сейчас десяток вышел. В доме еще десятка два. Ну, а если даже прорвешься, в городе тебя внешняя стража встретит. Там и ритер не пройдет. А за неподчинение, сам слышал, смерть. Так что давай, разоружайся…

Ритерские мечи словно сами влетели в руки Антона. Он шагнул на начальника стражи, но тот с завидным проворством отскочил к стене.

– Убейте его! – испуганно взвизгнул судья.

Словно некий зверь, мощный, быстрый и яростный, проснулся в Антоне. Почувствовав приближение стражников, парень резко развернулся, отшагнул влево, парировал выпад правым мечом, а левый глубоко воткнул в тело противника. Второй стражник на секунду замешкался, и это стоило ему жизни. Вынырнув из-под еще не успевшего упасть первого стражника, Антон левым мечом отодвинул его оружие, а правым вспорол живот. Выработанные на тренировках рефлексы не подвели. Тело словно само выбирало нужное движение.

– Зови Ариса! – завизжал в ужасе прижавшийся к стене судья.

За спиной Антона, пригнувшись, скользнул к двери писец. Следом за ним, как ни странно, выскочил Киун. Впрочем, парню было не до них. На него надвигалась вторая пара стражников. Мечи снова встретились. Отвод, контрудар, скользящий шаг с вытягиванием противника назад, обвод оружия и второй контрудар. И вот еще два тела падают на каменный пол.

Неожиданно Антон обнаружил прямо перед собой оцепеневшего от ужаса судью.

– Так это ты Таню судил? – холодно спросил он.

– Она была уличена… – пискнул судья.

Договорить он не успел, поскольку короткий удар меча в одно мгновение оборвал его жизнь. Выполнив акт мщения, Антон шагнул к двери, но остановился на полпути. Что-то мелькнувшее на периферии зрения привлекло его внимание. Ах да, Чубенко. Антон направился к бывшему чиновнику.

Как только пытавшийся вжаться в стену и стать как можно более незаметным Владимир Гермогенович понял, что его заметили, его лицо тут же расплылось в льстивой улыбке.

– Антоша, ты же не будешь… – пролепетал он.

– Давно надо было, – ответил Антон, нанося удар.

В коридоре никого не было. Впрочем, Антон прекрасно понимал, что у выхода его ждет устроенная Киуном засада. В надежде, что есть второй выход, парень двинулся в глубь коридора. Там действительно оказалась лестница, ведущая наверх и заканчивающаяся узкой дверью. Поднявшись по ней, Антон прислушался. Снаружи было тихо, и это настораживало больше всего. Этот выход должен был находиться буквально в трех десятках метров от первого. После того как во двор выбежали писец и Киун, там не могла не подняться суматоха. И если за дверью было тихо, то это, скорее всего, означало, что противник изготовился к бою. Впрочем, выбора не было.

Антон толкнул дверь и тут же оказался лицом к лицу с пятью стражниками. Двое из них держали зажженные факелы, остальные приготовили копья. К счастью, беглеца здесь они, кажется, не ожидали, и преимущество внезапности оказалось на стороне Антона. Поднырнув под копья, он ринулся на врагов. Обескураженные внезапной атакой и лишенные преимущества дистанции, они отпрянули назад и выхватили мечи. Однако выигранного времени Антону хватило, чтобы рвануть вдоль стены от преследователей и, воспользовавшись темнотой, укрыться среди штабелей ящиков, сложенных в дальней части двора.

Крики незадачливых стражей привлекли остальную охрану, которая, как и предполагалось, собралась у главного выхода из подземелья. По двору метались факельщики и бойцы, вооруженные копьями и мечами. Украдкой выглянув из своего укрытия, Антон прикинул, что его ищет не меньше двух десятков человек. Похоже, в суматохе его потеряли из виду. Впрочем, ждать, когда стражники проверят пространство за штабелями, явно оставалось недолго.

Антон прикинул расстояние до ворот на улицу. Если факельщики соберутся в дальней части двора, туда, пользуясь темнотой, можно будет пробраться вдоль стены, укрываясь за коновязью и кипами сена. Но там, у самого выхода, в свете укрепленного в стене факела поблескивали мечи двух стражей. Вход во дворик, отделявший женскую половину, напротив, не охранялся. Но расстояние до него было вдвое больше, да и пробираться пришлось бы по открытому пространству. Это почти не оставляло шансов остаться незамеченным. И все же Антон решил рискнуть. Ведь вряд ли удастся еще раз так легко пробраться в дом Леодра. Ясно, что Антона теперь будут искать и люди купца, и власти Неса. Сейчас или никогда. Второго шанса спасти Таню не будет. Вот только факельщики сместятся чуть подальше от штабелей и…

– Ну?! – нетерпеливо бросил куда-то в темноту остановившийся у штабелей Киун.

– Нигде нет, – подскочил к нему один из стражников.

– Вот зараза! Черемыш на женскую половину ушел?

– Ушел. Да какой дурак туда пойдет?

– Парень горяч. К телке своей пробиваться будет. Знает, что другого случая не представится. Ты сказал, чтобы, как появится, били наверняка? А то прыток он уж больно.

– Сказал. С ними Саля со своим луком. Этот не промахнется. Как вор в коридор зайдет, так и конец ему.

– Добро. Ступай… Нет, постой. Ты за ящиками смотрел?

– Нет.

– Что – ума не хватило? Взгляни.

– Слушаюсь.

Стражник подозвал одного из факельщиков, и они вместе двинулись к укрытию Антона. Парень вжался в узкое пространство между ящиками, хотя было ясно, что в свете факелов он будет здесь быстро обнаружен. Вскоре проход осветился, и появились две фигуры. Медлить было больше нельзя. Шагнув вперед, Антон молниеносным движением перерубил горло первому стражнику и приставил лезвие к горлу другого.

– Ну что там? – донесся из-за ящиков голос Киуна.

Антон покачал головой, выразительно глядя на пленника.

– Нет никого, – громко крикнул тот и с надеждой посмотрел на Антона.

– Вот зараза! – донеслось снаружи. Потом удаляющийся голос Киуна прогремел: – В амбаре посмотрите, бездельники. В подполе, да на чердаке. Не мог же он сквозь землю провалиться.

Коротким движением Антон перерезал горло пленнику. Тот, сдавленно хрипя, повалился на тело своего убитого товарища. Как ни странно, факт убийства не вызвал у Антона совершенно никаких эмоций. Он просто поступил оптимальным образом в критической ситуации, не более. И тело само, бессознательно, сделало движение и нанесло именно такой удар, который должен был обеспечить беззвучную смерть врага. Ведь сколько бы ни пытался так сделать осознанно, ни за что бы не вышло. Ох, страшна была школа Сида! Или это Антон сам уже превратился в страшенного зверя?

Думать об этом было некогда. Снова выглянув из-за ящиков, Антон оценил ситуацию. Стражников во дворе поубавилось, но все же несколько вооруженных людей с факелами метались по двору. О том, чтобы прорваться на женскую половину незамеченным, не могло быть и речи. Кроме того, не следовало забывать о метком лучнике, засевшем в засаде. Одним словом, иного выбора, кроме бегства, быть не могло. Несколько мгновений Антон еще пытался убедить себя, что нужно предпринять попытку, благородно умереть, но не отступить. Но проснувшийся и окрепший в пылу битвы зверь твердил свое, настойчиво толкал к выходу. Он рвал на куски остатки юношеского идеализма и твердил, что смерть, даже благородная, это поражение. А жизнь всегда дает шанс на вторую попытку. Кто не уничтожен, тот не побежден.