Шерлок отвернулся и взглянул на наводненную пассажирами привокзальную площадь.

— Я не люблю перемены, — пробормотал он. — Мне нравится, когда в моей жизни все привычно и знакомо и все на своих местах. И к людям это тоже относится, не только к вещам.

— Ну что ж, сынок, ты всегда знаешь, где нас найти. Не пропадай.

Кроу убрал ладонь с плеча Вирджинии, явно собираясь уходить, но девушка вдруг сделала шаг к Шерлоку.

— Спасибо, — просто сказала она и чмокнула его в губы.

Шерлок только и успел, что покраснеть, а Вирджиния уже отвернулась, взяла отца за руку, и они вместе ушли.

Над станцией прокатился паровозный гудок. Поезд вот-вот должен был отправиться.

— Я думаю, — произнес Руфус Стоун, нарушив тягостное молчание, — что мне сейчас не помешали бы стакан рома и пропитанная лекарством повязка на пальцы. Или стакан лекарства и пропитанная ромом повязка. Какая разница? Ром в тавернах Фарнхема и лекарства на один вкус. — Он посмотрел на Шерлока, склонив голову набок: — Давай пока отложим наши уроки, а? Подозреваю, что сейчас твои руки ловчее моих, а я терпеть не могу, когда меня обгоняют. — Взглянув на Мэтти, Руфус поднес палец ко лбу и отсалютовал: — До встречи, мистер Арнетт. — И двинулся прочь своей танцующей походкой.

Шерлок проводил его взглядом. Он только что простился с другом, и это должно было бы вызвать хоть какие-то чувства в его душе, но сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме прикосновения губ Вирджинии к его губам.

— Завтра увидимся? — спросил Мэтти.

— Наверное, — ответил Шерлок. — Сейчас я думаю только о том, чтобы как следует выспаться.

Мэтти взглянул на ящики, которые носильщики выгрузили из поезда.

— Мне кажется, там что-то съестное, — заметил он. — Послежу-ка я за ними: вдруг какой-нибудь ящик уронят, и он разобьется.

Шерлок улыбнулся. Мэтти ничуть не изменился. Он был из тех людей, которые все на свете переживут. Шерлок не удивился бы, если бы лет через пятнадцать-двадцать Мэттью Арнетт превратился в успешного дельца с предприятиями по всей Англии. И при этом он продолжал бы красть на рынке пирожки, чтобы не утратить навык.

— Люди думают, что существует четкая граница между дозволенным и недозволенным, — тихо заметил Шерлок. — Но за то время, что я живу в Фарнхеме, я понял: границы нет. Есть множество оттенков серого между белым на одном конце шкалы и черным — на другой. Нужно просто внимательно смотреть, где мы.

— Пока я ближе к белому концу, чем к черному, со мной все хорошо, — уверенно заявил Мэтти. Он неожиданно ухмыльнулся, а потом повернулся и убежал.

Шерлок еще немного постоял, как будто дожидаясь чего-то. Он сам не знал, что должно случиться, но у него было ощущение надвигающейся бури. Наконец, убедившись, что никто не собирается с ним заговаривать и ничего любопытного вокруг не происходит, Шерлок ушел, чувствуя себя обессиленным.

Какой-то фермер подбросил его до поместья Холмсов. Шерлок выпрыгнул из повозки возле главных ворот и направился по извивающейся дорожке к дому, неся на плече сумку с одеждой и туалетными принадлежностями.

Дверь была не заперта, и он вошел. Холл был залит солнечными лучами. Некогда мрачное помещение неожиданно оказалось наполненным теплом и светом. Дом дяди стал неузнаваемым. Неужели Шерлок наконец-то привык к нему или это преображение было связано с увольнением миссис Эглантин? Но могли ли мрак и тени уйти вместе с ней?

Как только Шерлок переступил порог, какая-то женщина вышла ему навстречу из столовой.

— Должно быть, вы мастер Шерлок, — сказала она.

Шерлок окинул ее взглядом. Это была женщина средних лет с соломенными волосами, забранными в узел и стянутыми сеткой. У нее было добродушное лицо и живые карие глаза. Хотя она, как и миссис Эглантин, была в черном, ее платье наводило на мысль о вечеринках, а вовсе не о похоронах.

— Да, — сказал он. — Я уезжал на несколько дней.

— Хозяин мне так и сказал. Он говорил, что вы скоро вернетесь. — Она улыбнулась. — Меня зовут миссис Малхилл, я новая экономка. Вчера приступила к работе.

— Добро пожаловать в поместье Холмсов.

— Спасибо. Мне очень хочется здесь работать. — Она бросила взгляд на его сумку: — Наверняка у вас там есть одежда, которую нужно постирать. Если хотите перекусить, я принесу чай и печенье. Хозяина и хозяйки сейчас нет, но к ужину они вернутся.

— Я с удовольствием выпью чаю с печеньем, — откликнулся Шерлок.

Оставив ей свою сумку, он направился в библиотеку. Когда дяди дома не было, там Шерлок чувствовал себя уютнее всего. Гостиная предназначалась для приема гостей, столовая — для еды, а подниматься в спальню ему сейчас не хотелось.

Он уселся в дядино кожаное кресло и почувствовал, как запах книг и рукописей привносит покой в его душу. На столе перед ним лежала стопка проповедей, писем и прочих бумаг, которые он сам же и сортировал по просьбе дяди, перед тем как в его жизнь ворвались Джош Харкнесс, Гэхан МакФарлейн и Брюс Скобелл. Казалось, это было целую вечность назад.

Сверху лежала знакомая проповедь, в которой викарий из центральной части Англии гневно обличал разнообразные еретические учения. Взгляд Шерлока зацепился за фразу: «Церковь Иисуса Христа Святых последних дней», и его неожиданно осенило.

Золотые листы. Миссис Эглантин искала их по всему дому, подслушав, как о них говорил дядя Шерринфорд. Ее преследовала мысль о тайнике, в котором было спрятано сокровище, но миссис Эглантин так и не сумела его отыскать.

Это и в самом деле сокровище, но не то, какое ей нужно.

Шерлок вспомнил все, что успел прочитать в дядиной библиотеке о Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, или о мормонах, как их еще называли. Эта секта возникла в Америке около сорока лет назад, и возглавил ее некий Джозеф Смит-младший. Он утверждал, что обладает священным текстом — Книгой Мормона, которая, по его словам, была дополнением к Библии. Когда Смита спрашивали, откуда он получил этот текст, он отвечал, что в семнадцатилетнем возрасте к нему явился ангел Мороний и поведал о древних письменах, выгравированных на золотых листах и сокрытых под холмом вблизи Нью-Йорка. Это была летопись одного из еврейских родов, который Господь привел из Иерусалима в Америку за шестьсот лет до рождения Христа.

Золотые листы.

Шерлоку стало смешно. Должно быть, миссис Эглантин услышала, как дядя Шерринфорд рассказывал тете Анне о золотых листах мормонской церкви. Не мог ли он упомянуть слово «сокровище»? Не мог ли он сказать ей что-то вроде: «Этот документ — настоящее сокровище, дорогая, ведь с его помощью я могу доказать, что золотые листы мормонов — всего лишь легенда», а миссис Эглантин услышала из всего этого лишь «сокровище» и «золотые листы» и пришла к совершенно неверному выводу? Шерлок не мог знать этого наверняка, не расспросив ее, и он вовсе не горел желанием еще раз с ней встречаться, но эта версия казалась очень даже правдоподобной. Сокровище, которое так отчаянно искала миссис Эглантин, оказалось иллюзией. Миражом.