– Эй, там! Нам известно, кто вы и зачем пришли сюда. Только карта ваша бита. Здание окружено. Сопротивление бессмысленно. Сдавайтесь! Если с нашим криминалистом что-нибудь случится, не рассчитывайте на пощаду. Лучше выходите немедленно с поднятыми руками, тогда мы не станем стрелять.

Как только голос полицейского-одиночки затих в дальних закоулках здания, снова наступила гробовая тишина. Как Анри ни напрягал слух, он не мог уловить ни единого шороха. Здравый смысл и весь его прошлый опыт подсказывали жандарму, что безрассудно в одиночку идти внутрь. Профессиональнее было перекрыть злодею единственный выход и дождаться снаружи обещанного подкрепления. Но ведь если там внутри сейчас истекает кровью благороднейший умнейший человек, не побоявшийся подвергнуть себя смертельному риску во имя установления истины, то эти минуты благоразумного промедления будут стоить ему жизни! Анри знал, что никогда не сможет простить себя, если выяснится, что Лехтинена можно было спасти. Нет, потерять уважение к себе страшнее смерти. Вильмонт несколько раз выстрелил из револьвера в воздух, чтобы привлечь сюда полицейских со всей округи. Все, теперь надо идти. Однако еще секунд десять Анри собирался с духом, прежде чем переступить порог и шагнуть в стены, в самой атмосфере которых витал дух смерти.

Несколько шагов от двери – и Анри потерял ощущение пространства. Глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к абсолютной темноте. Многие окна были замазаны белой краской и совсем не пропускали света летней ночи. Видимо, это было сделано для того, чтобы любопытные мальчишки и прочие любители щекочущих нервы зрелищ не могли глазеть на трупы, которые привозили сюда на исследование. Подсветить себе зажигалкой одинокий охотник не решался, чтобы не стать превосходной мишенью для своего противника.

Продвигаясь на ощупь вдоль стены коридора, Анри пытался вспомнить расположение комнат, где ему приходилось бывать в прошлый визит сюда. Осторожно повернув за угол, жандарм вдруг увидел полоску света под дверью впереди. Что за помещение за ней находится, Вильмонт не знал.

Когда жандарм распахнул дверь, его взору предстала завораживающая картина: в синем свете операционной лампы несколько обнаженных людей (Вильмонт даже не сразу понял, что это покойники), с фарфоровой кожей и немигающими взглядами сидели в позах лотоса в круг на белом кафельном полу мертвецкой и как будто вели меж собой чинную картежную игру. В безжизненных руках покойники сжимали веера карт. Выражения их лиц, казалось, действительно отражали эмоции игры. Зловещие игроки напоминали фарфоровые китайские статуи. Анри остолбенел от фантастического зрелища. В этот момент боковым зрением он уловил движение слева от себя.

Тонкое лезвие хирургического скальпеля должно было проткнуть горло потерявшему бдительность полицейскому. Хрипя и захлебываясь собственной кровью, простофиля должен был мучительно умирать у ног своего победителя. Тот заранее упивался своим очередным трюком с «китайским театром» мертвецов, который придумал в считаные минуты в порыве творческой импровизации. Но неожиданно вышла осечка. Анри спасла мгновенная реакция и заложенные в мышечную память на занятиях по джиу-джитсу рефлексы. Мысленно капитан еще не успел понять, что происходит, но его натренированное тело само рефлекторно отклонилось назад. Кожей на горле Вильмонт почувствовал движение воздуха, рассеченного остро заточенной сталью.

Увернувшись, Вильмонт перехватил руку нападающего, лицо которого было скрыто маской. Жандарм попытался применить болевой прием, но из этого ничего не вышло, его противник не уступал полицейскому в ловкости. Однако в пылу схватки злоумышленник случайно сильно поранил скальпелем свою левую руку в районе плеча. Рыча от боли и придерживая покалеченную руку, бандит бросился вон из лаборатории. Анри дважды выстрелил ему вслед. Но рука от волнения была нетвердой, и пули ушли в стену.

* * *

Вильмонт бросился в погоню, но тут же вспомнил о докторе и вернулся. Не выяснив, что с ним, Анри не мог продолжать погоню.

Капитан стал обходить комнату за комнатой. Когда Вильмонт зашел в операционную, под подошвами его ботинок захрустели осколки разбитой газовой горелки. Подсвечивая себе зажигалкой, жандарм стал осматривать помещение. Все вокруг было перевернуто, на полу валялись вырванные из стола ящики, кипы листов. Похоже, преступник искал свой портрет, о котором прочел в сегодняшней газете. Анри сделал еще несколько напряженных шагов в глубь комнаты и вдруг увидел справа от себя выглядывающий из-за операционного стола носок ботинка. Доктор лежал на спине, под затылком его образовалась лужа крови. Вильмонт наклонился к Лехтинену. Похоже, таким же ударом сзади кастетом по голове преступник сперва оглушил несчастного адмиральского адъютанта Гейдена, а потом застрелил его, инсценировав самоубийство.

Анри сорвал с себя пиджак, свернул его валиком и, осторожно приподняв голову доктора, подложил ему под затылок. Сам сел рядом и взял доктора за руку.

– Не волнуйтесь, я подстрелил негодяя, так что далеко подранок не уйдет, – соврал Вильмонт, чтобы успокоить тяжелораненого. – Берегите силы. Вскоре все узнают, как ловко вы заманили этого хищника в западню. – Ага, слышите!

С улицы донеслись выстрелы и крики. На губах доктора появилась мучительная улыбка. Он удовлетворенно закрыл глаза. Постепенно звуки погони стали затихать вдали.

* * *

Через полчаса Анри выслушивал оправдания агентов Кошечкина, которые не только безнадежно опоздали на задержание, но и умудрились упустить опасного преступника, несмотря на помощь подоспевших городовых. За оградой парка того ожидала пролетка. Однако Анри почти равнодушно воспринял это известие. В груди у него все словно превратилось в кусок льда, такой же холодный, как рука скончавшегося несколько минут назад доктора.

После гибели Лехтинена прошла неделя. За это время Вильмонт буквально обшарил весь город в поисках его убийцы, но безуспешно. Теперь преступник (а скорее всего в городе работала хорошо законспирированная группа заговорщиков) знал, что полиция ведет на него охоту, и наверняка затаился. Велика была вероятность того, что террористы вообще на время покинут Гельсингфорс. В эти дни Анри получил служебную телеграмму от Эристова: «Прошу вас срочно выехать в Петербург».

Итак, пора было подводить неутешительные итоги своей работы в Финляндии: тех, кто на самом деле готовит покушение на «Полярную звезду», он до сих пор найти не сумел. Еще больнее было осознавать, что Лехтинен погиб во многом по его вине.

Правда, имелись и некоторые достижения. Царская яхта и ее пассажиры до сих пор были целы и невредимы. Возможно, в этом тоже была его заслуга. Ведь по докладной записке Вильмонта, с требованием усилить охрану порта и царской яхты, морским начальством были приняты меры.

Даже уволенный в отставку, контр-адмирал Заксель признал правоту жандармского капитана. Причем сделал это довольно оригинальным образом. Вчера Вильмонт неожиданно получил от него приглашение на обед.

С самого начала хозяин держался с приглашенным им гостем так, словно позвал его лишь затем, чтобы отдать некий неприятный долг. Обед приближался к концу и вид жаркого из дичи дал гостю понять, что скоро на столе появится десерт. Действительно, слуги расставили перед гостями вазочки с конфетами, фруктами, мороженым и пирожными.