я хочу послушать тебя. Откуда ты узнала, что Катрин появится в тот день в окрестностях Далийской обители?

Эмилия, вцепившись рукой в Гарольда и не поднимаясь с  места, ответила:

- Я много лет искала эту девочку. У меня сохранилась прядь её волос, которую Гарольд использовал в ритуалах поиска. Но звездная магия указывала, что девочки нет ни в нашем мире, ни в мире мертвых. И я ждала. А в тот день, звездные карты вдруг откликнулись и указали на Далийскую обитель, как на место, возле которого нужно искать эту девочку. Я тут же попросила господина Рэсворда немедленно туда отправиться.

- Ты знала, что она моя дочь?- в голосе короля послышались раскаты грома. Но Эмилия даже не вздрогнула.

- Да. Именно поэтому я её и искала. Я хотела вернуть её матери, чтобы Малика вернула мне украденное зрение. С помощью Катрин я бы отыскала Малику и история, которая началась двадцать лет назад, наконец-то закончилась.

- Вы ошибаетесь, ваше величество. Эта история началась не двадцать, а тридцать лет назад. Когда одну из общин ведьм обвинили в заговоре против короля. В заговоре, которого на самом деле не было, - Альдин посмотрел в сторону святейших, насупленный вид которых не предвещал ничего хорошего.

Рэсвард снова взял слово:

- Я тщательно изучил дело тридцатилетней давности и пришел к выводу, что улики слишком уж явные. Ведьмы известны своей хитростью и изворотливостью, а тут прямые улики против верховной ведьмы. И чем больше разбирался в деталях этого дела, тем больше вопросов возникало. Но, тот, кто мог бы пролить свет на эту историю, то есть господин Ловесли, тяжело болен. И все-таки мы с Катрин навестили его. И услышали признание, что он участвовал в сговоре со святейшими против Даурской общины ведьм. Ведьм обвинили в заговоре против короля. Целью святейших являлся некий источник. К сожалению, имен Ловесли не назвал. Сказал, что на него наложили магический запрет. Оснований не верить словам Ловесли у меня нет. Да и вряд ли человек на смертном одре будет выдумывать такие жуткие истории. И именно когда мы возвращались от господина Ловесли, на нас с Катрин и было совершено нападение.

Тут вскочил один из святейших:

- Совершеннейшая ложь! Да и как можно верить словам Ловесли? Он тяжело болен, у него в голове настоящая мешанина! Он бредит! Какой еще источник? Всем известно, что сила ведьм – это скверна нашего мира! Зачем нам, святейшим, их источник?! Разве чтобы уничтожить его! Совет святейших борется со злом, с преступлениями, совершаемые путем применения магических сил. Я требую привести Ловесли к присяге, магически поддержать его силы, чтобы он под действием зелья истины рассказал всё, что знает о деле Даурской общины!

На гневную речь святейшего ответил целитель Тевар. Все это время он хлопотал над отцом Уфилом.

- К моему великому сожалению, привести Ловесли к присяге невозможно. Он скончался ранним утром. Я сам составлял свидетельство о смерти. Увы.

Значит, одним свидетелем меньше. Точнее соучастником. А ведь кроме слов Ловесли у нас с Альдином и нет доказательств вины святейших. Ох, мамочки…

- А что с отцом Уфилом?- король хмуро наблюдал за манипуляциями целителя. Старик в своей непередаваемой манере всплеснул руками и восторженно поскреб ногтями щетину на подбородке:

- Это невероятно, ваше величество, но состояние здоровья святейшего, как и его внешний вид соответствуют возрасту ста двадцати лет! Первый раз такое вижу! – и целитель вновь склонился над Уфилом.

Нэйрван обратился к святейшим:

- Кто из вас может мне связно объяснить, в чем именно обвиняются дочери оступившихся, которых совет святейших намеревался забрать из дворца в обитель?

Поднялся все тот же святейший, который только что громко возмущался. Король кивнул:

- Святейший отец Трим, я вас слушаю.

На святейшем было такое же белоснежное одеяние, что и на отце Винтере. Значит, светлейший. Я понятия не имею, по какому принципу святейшие определяют цвет своих балахонов, но успела заметить, что светлейшими называют только тех, кто носит белоснежные одежды. Отец Уфил носит серебристо-серый балахон. Отец Винтер и еще трое святейших – белоснежные, остальные присутствующие святейшие – темно-пепельные. Вот и разберись в их иерархии.

- Ваше величество, после громкого дела тридцатилетней давности, совет святейших пристально наблюдает за деятельностью всех общин на территории королевства. И нами было замечено, что Даурская община, хоть формально и прекратила свое существование, но в последние три года ведьмы заметно активизировались. Они стали общаться друг с другом. А несколько дней назад и вовсе собрались всей общиной, нарушив запрет. Наши осведомители, а нам приходится прибегать к их помощи, доложили, что зреет заговор. Ведьмы Даурской общины пытаются просочиться в круг приближенных лиц его величества. И то, что происходит сейчас, наглядный тому пример. Одна из дочерей оступившихся, Сафрина Каннэпи, крутится возле наследника, пытаясь соблазнить его. Вторая пытается выдать себя за вашу дочь. Всё это тщательно спланированный заговор. Они втираются в доверие королевской семьи, чтобы склонить  чашу весов в пользу ведьм. И что будет дальше, понятно – Даурскую общину помилуют, вернут ей все права. И искра заговора разрастется в пламя! Ведьмы взойдут на трон!

Я смотрела на святейшего и недоумевала. А ведь он, похоже, искренне верит в то, что говорит. И отец Винтер сокрушенно кивает словам отца Трима. Совершенно искренне кивает! Если отец Уфил просто сочился лицемерием и лживостью своих слов, то светлейшие производили совершено иное впечатление. Кто кого водит за нос? И тут меня словно кто-то потянул за язык. Не обращаясь ни к кому конкретно, а будто бы самой себе, я пробормотала:

- Так напоите зельем истины святейших и всё сразу узнаете.

Но меня услышали.

Глава 31. Когда правда глаза колет

Судя по реакции святейших, мое предложение прозвучало кощунственно для этого мира. Видимо, здесь принято слова святейших считать истиной в высшей инстанции, не иначе. А вот король отнесся к моему предложению с интересом. Он тут же задал вопрос Тевару:

- Господин Тевар, у вас есть необходимый запас зелья истины? – но старик не успел ответить, вмешался Гарольд:

- У меня есть, ваше величество. Наисвежайшее.

И после кивка короля, звездочет оставил Эмилию на попечение фрейлины Валенсии. Не королевский зал, а просто проходной двор какой-то. Святейшие загудели, возмущенно забормотали, и слово взял святейший отец Трим:

- Ваше величество, в таком случае мы требуем, чтобы допрос с применением зелья истины был устроен и дочерям оступившихся!

Нэйрван признал их