«Ладно, — решил я, увидев, что из своей палатки выходит Найтли, — положимся на волю случая».

— Как спалось, Санья? — поприветствовала меня она, задорно тряхнув копной волос и причесываясь прямо на ходу.

— Прекрасно! — вмиг позабыл я обо всём на свете. — Могу проводить до ручья.

— Э, нет, — тотчас вылетел из другой палатки Зомфельд, — сегодня моя очередь!

— Ой, мальчики, до чего ж вы у меня оба активные, — одарила нас девушка обворожительной улыбкой. — Только не подеритесь, ладно? А умыться и сама как-нибудь сумею. Помогите лучше нашему новенькому.

Я зашел в нашу с дядей палатку. Самостоятельно сполоснувшись водой из фляги, Владимир Васильевич уже деятельно вскрывал пачку с галетами. Увидев меня, демонстративно постучал пальцем по циферблату: мол, время не терпит, поторапливайся!

После скоропалительного завтрака — для приготовления кофе даже костер на сей раз не стали разводить, обошлись газовой плиткой, — мы вновь тронулись в путь. Первые полтора часа двигались в сопровождении лишь стаи небольших взъерошенных обезьян, с оглушительным гвалтом носящихся над нашими головами по кронам деревьев. Когда же местность пошла под уклон и всё чаще стали попадаться обширные поляны, на которых помимо зебр вполне можно было наткнуться и на хищников, обезьянки отстали. А вскоре начали встречаться и люди. Прошествовали неподалеку два вооруженных луками охотника с дичью, подвешенной к длинным палкам. По дороге пронеслись два военных джипа, вслед за ними с ревом и лязгом проследовали три или четыре лесовоза. В обратную сторону прокатил автобус, изрыгая из выхлопной трубы жуткое зловоние. Словом, вокруг продолжалась вполне будничная жизнь, и только я, став нежданно-негаданно обладателем огромного и, увы, опасного состояния, чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке.

Спутники мои громко смеялись, шутили и балагурили, а я… я то и дело напряженно оглядывался. Потому, видимо, первым и заметил догоняющий нас грузовик. Развернув лошадей поперек дороги, я снял шлем и призывно замахал им, привлекая внимание водителя. Заныли тормоза, и окутанная клубами пыли машина замерла метрах в десяти от нас. Я спешился и подошел. Из окна кабины высунулась курчавая взъерошенная голова круглолицего парня.

— Говоришь по-английски? — спросил я.

— Мало-мало, — коряво прошепелявил он щербатым ртом.

— Довезешь до Массангены? У нас с собой больной, хотим поскорее доставить его в больницу.

— Людей могу, — пожал парень плечами, — а вот лошадей…

— Ничего сложного, — перебил я его, — мы привяжем их в кузове к бортам и будем страховать. Просто не гони слишком быстро.

Закончив переговоры с водителем, я вернулся к спутникам.

— Предлагаю часть пути проделать на автомобиле, — кивнул я в сторону грузовика. — К сожалению, мой дядя неважно себя чувствует.

Возражений не последовало, и, опустив носилки с дядей на землю, мы с Вилли быстро распрягли лошадей и завели их в кузов по настилу, сооруженному из досок от «гамака». Затем осторожно подняли носилки и разместили дядю у переднего борта. Найтли села в кабину, а мы с Вилли заняли места у боковых бортов, чтобы страховать животных. К счастью, лошади госпожи Ван Гельт, видавшие в своей жизни, возможно, и не такое, держались вполне смирно. Вначале мы ехали относительно медленно, но вскоре водитель, убедившись, видимо, в безопасности нашей транспортировки, увеличил скорость примерно до пятидесяти миль в час.

Держась одной рукой за скрипящий борт грузовика, а другой — за шею стоящей рядом лошади, я с удовольствием вдыхал сладковатый воздух тропиков, ликуя в душе, что удалось избежать опасности. Ну кто сможет нас теперь догнать? Бандиты какого-то мифического Мунги? Или люди колдуна с доисторическими стрелами? Смешно! Да пошли бы они все в ж…! Нам теперь и сам черт не брат!

Я мысленно представил, как уже через какие-то час-полтора мы доберемся до Массангены, откуда сразу рванем на юг — по достаточно приличному шоссе, которое выведет нас прямо в приграничную с ЮАР провинцию. В голове тут же созрел план: не позднее чем завтра достичь поселка Сункане, перепоручить лошадей нашим милым попутчикам, а самим с дядей добираться оттуда до столицы уже рейсовыми автобусами.

Погрузившись в мечтательно-восторженную эйфорию, я не сразу обратил внимание, что двигатель машины начал работать с частыми перебоями, а вскоре и вовсе затрясся в непонятных конвульсиях. Преодолев по инерции еще несколько десятков метров, грузовик вдруг плавно принял вправо и вскоре мягко уткнулся в придорожный куст. Хлопнула дверца, и наш водитель, громко проклиная всю механику на свете, полез под капот. Мы с Вилли присоединились к нему. Оказывается, в перегревшемся радиаторе образовалась трещина, и, прежде чем двигаться дальше, требовалось как-то ее залатать, после чего залить в него свежей воды. С первой проблемой мы справились буквально за пятнадцать минут: просто обмотали трещину медицинским пластырем.

А вот с водой дело обстояло хуже: со всех имеющихся у нас фляг ее набиралось не более двух литров из требуемых пятнадцати. К тому же расставаться с чистой и потому драгоценной жидкостью никому не хотелось, ведь пить из открытых источников в африканских джунглях равносильно добровольному заражению многочисленными экзотическими болезнями. Для поисков воды решили разделиться. Водитель с железным ведром пошел вправо от дороги, мы с Зомфельдом — налево, а вооруженная карабином Найтли осталась присматривать за Владимиром Васильевичем.

Для себя я заранее решил: если в течение получаса водного источника обнаружить не удастся — будем вновь седлать лошадей. Однако не прошло и двадцати минут, как Вилли издал торжествующий вопль:

— Алекс, сюда! Надо доверять инстинкту животных, — важно пояснил он, когда я приблизился. — Если звериная тропа идет под уклон, значит, ведет, скорее всего, именно к водопою. — И гордо указал на крошечную лужицу в довольно крутом овражке: — Вот, отыскал в полном соответствии с теорией.

Я подал ему одну из двух прорезиненных емкостей. Наполнить их оказалось непросто: лужица хоть и имела относительно удобное каменистое дно, однако была столь мелка, что погрузить в нее постоянно всплывающую емкость долго не удавалось. Заметив, что Вилли не справляется, я подошел и, нагнувшись, обеими руками принялся удерживать его посудину на одном месте. И в этот момент кожаный мешочек, который я еще вчера снова нацепил на шею, вывалился из-под рубашки наружу.

— Что это? — вытаращился Вилли. — Никогда раньше этой штуковины у тебя не видел.

— А, ерунда, — как можно небрежнее отмахнулся я, хотя внутри всё похолодело, — сувенир от дяди. — Я затолкал злосчастный мешочек обратно и, чтобы избежать повторного конфуза, присел на корточки.

Вдвоем мы справились с емкостями намного быстрее. Чтобы Зомфельд поскорее забыл о моем «сувенире», я начал рассказывать анекдоты. Поскольку анекдотов на английском языке не знал, пришлось на ходу адаптировать несколько наших — старых, еще советских времен. Видимо, получилось удачно, потому что Вилли хохотал от души. Так, весело гогоча, мы и выбрались на опушку леса. И тут же в замешательстве остановились. Машины нигде не было!