Вик вздохнул, спрыгнул с кряжистой ветки перекрученного дуба, поднял оставленную на земле корзину, в которой лежали четыре боровика да горсть опенков, и, решительно перекрестившись, зашагал к прогалу. Два дня тому назад Вику исполнилось пятнадцать лет, и сегодня он намеревался хотя бы одной ногой ступить на мертвую пустошь — это было делом чести каждого мальчишки, достигшего столь солидного возраста.

Его, конечно, немного смущало, что он не выполнил порученное дело. Утром его отправили за грибами, но он почти сразу сбежал в дальний лес, что уже было серьезным прегрешением, а потом и вовсе отправился на запретную опушку. Конечно, если об этом никто не узнает, то и наказания не последует. А коли спросят, почему грибов не набрал и пропадал так долго, то можно отовраться, что заплутал, встретил кого-то, похожего на космача, побежал со страху, растеряв все грибы…

Нет, про космачей лучше ничего не говорить. Пускай это будет медведь. А лучше волк. Или даже собака, которую он принял за волка.

Вик кивнул собственным мыслям.

Теперь уж отступать негоже. Весь день шел по лесу, сейчас до пустоши рукой подать — вон, проглядывает меж деревьев. Метров двести, наверное, осталось. Нужно всего-то: выйти из леса, ступить на мертвую землю и ножиком выкопать какой-нибудь приметный камешек, а лучше железку, чтоб было чем доказать другим мальчишкам свой поступок…

С замшелой еловой лапы сорвалась какая-то крупная птица — Вик не успел ее разглядеть. Он приостановился и даже немного присел от неожиданности. Пальцы крепко обхватили рукоятку ножа.

Птица серой тенью мелькнула за деревьями и потерялась в зарослях — то ли улетела, то ли спряталась.

— Ах, чтоб тебя! — с чувством сказал Вик и швырнул неказистое свое оружие в ближайший осиновый ствол. Острие на два пальца ушло в мягкую древесину, и ножик затрепетал. Паренек выдернул его, крутанул в пальцах и убрал в сплетенный из лыка чехол.

Но через несколько секунд он опять достал нож и насторожился. Ему послышался шум — будто кто-то тяжелый и неповоротливый ломился сквозь заросли. Вик замер.

Да, несомненно. Через лес кто-то шел. Кажется, не очень быстро. Но очень уж шумно. И двигался он сюда.

Космач? Вряд ли — космачи не станут так шуметь.

Какой-нибудь зверь? Непохоже. Да и не показывается зверье на запретной опушке, боится запахов пустоши — это даже малым детям известно.

Вик, привстав на цыпочки, быстро огляделся, скользнул в сторону, поднырнул под нависающие шалашиком еловые лапы и притих.

А через мгновение он услышал крик.

Крик был очень похож на человеческий, но от него мороз бежал по коже.

«Неужели все-таки космачи? — обмер Вик. — Зачем, ну зачем я так далеко ушел от дома?!»

Шум приближался.

Вик забрался глубже в свое укрытие, поближе к липкому, пахнущему смолой стволу. Зачерпнул рукой мягкую землю с колючей хвоей, растер ее по физиономии. Воткнул перед собой ножик — говорят, обработанное железо отводит глаза космачам. Глупость, конечно, охотничьи байки, но вдруг да поможет?

До чего же медленно он приближается! Неужто раненый?

Если так, то можно будет убежать.

А если он не один?..

Крик повторился. Теперь звучал он разборчивей. Можно было подумать даже, что кто-то выкрикивает имя Айвана.

Только откуда космачу знать это имя?

Или это все же кто-то из своих?

Свои, конечно, лучше, чем космачи. Много лучше. Но и своим бы не надо знать, что Вик был в запретном месте. Наказание будет такое, что мало не покажется: сперва отчитают перед всей деревней, остригут наголо, а потом или яму выгребную отправят чистить, или прошлогоднее зерно перебирать. Первая работа, конечно, вонюча и противна, но хоть мужская, а вторая — бабская, муторная.

— Айван, — снова разнесся по лесу крик.

Теперь сомнений не оставалось, кто-то звал Айвана. Голос был громкий и чистый — таким голосом песни хорошо распевать, но вот произношение было странное, непривычное.

Уж не люд ли?

Пришлых людей Вик побаивался. Не так как космачей, конечно — от тех ничего доброго ждать не приходится. А вот с людами можно и договориться, пусть даже они совсем не знакомы и говорят по-чужому, по-людски. Люды все же бежам родная кровь, так старики говорят. Да и мать у Вика тоже из людов, а значит он в прямых сродственных отношениях с ними.

Вот хорошо бы это люд был.

Непонятно лишь, зачем он так глотку дерет, Айвана вызывая. До деревни километров десять: тут хоть весь на крик изойди — все одно не докричишься.

Заблудился, небось…

Вик немного успокоился.

Покидать свое укрытие он и не думал. Он лежал на теплой мягкой земле, смотрел, как по сломанной травинке ползет жук-красноперник, и ждал появления таинственного крикуна.

Очередной вопль прозвучал совсем близко, и за двумя сросшимися березами что-то зашевелилось.

* * *

— Айван! — выкрикнул Херберт и подтянул сперва Ларса, потом Яра.

Передвигался сибер теперь совсем уж медленно. Его мозги перегревались, когда он пытался разобраться в путанице непривычных препятствий. То, что Ларс назвал лесом, оказалось чудовищным бескрайним лабиринтом. Он слегка походил на Аллею Стеклянного Парка, но здесь не было ни дорожек, ни скамеек, ни указателей; неопрятного вида деревья были натыканы как придется, и было их неисчислимое множество, самых разных. Земля тоже оказалась странная — ее покрывал неоднородный зеленый ворс, в котором попадались крохотные сиберы странного вида. Особенно поразили Херберта летающие, ярко окрашенные малютки. Он даже сделал несколько снимков, пожертвовав кое-какими старыми воспоминаниями.

Херберт с трудом ориентировался. Окружающий хаос сбивал его с толку. Он делал несколько шагов и останавливался, осматриваясь. Время от времени он пытался подключиться к удаленным серверам и к внешней системе навигации — конечно же, он не мог их найти, и это еще сильней путало его.

Вся надежда была на неведомого Айвана, который не даст пропасть.

— Айван! — выкрикивал Херберт в шуршащий, шевелящийся хаос, называемый лесом.

Он оттаскивал Ларса на несколько шагов вперед и возвращался к Яру.

Он чувствовал, что они живы. Но даже если бы они умерли, он ни за что бы их не оставил.

Все вокруг было непривычно, чуждо, незнакомо.

Все, кроме этих двух человек.

* * *

Даже появление космачей не напугало бы Вика так, как напугало его вышедшее из-за берез чудище.

— Айван, — крикнуло оно человечьим голосом. Постояло, прислушиваясь к лесному шуму, шагнуло назад и, наклонившись, выволокло из травы на открытое пространство сперва одного мертвеца, потом другого.