Селена повернулась, чтобы взглянуть ей в лицо.

— Что? Ты говоришь, что... любишь Тейлона?

Вопрос не из легких. А в самом деле, что она к нему испытывает? В этом человеке много такого, чем она восхищается, и такого, к чему стремится, но при этом она так мало знает о том, кто он... даже не так — что он вообще такое...

Единственное, что известно точно, — при одном взгляде на него она возносится на небеса. И даже сейчас считает минуты, проведенные без него.

— Честно, Селена, не знаю. Рядом с ним я ощущаю себя такой живой! Чувствую такое тепло, защищенность, — как будто ничто в мире не может меня тронуть, ничто не отнимет у меня это блаженство. Он просто удивительно мне подходит. Знаю, это звучит глупо, но...

Саншайн покосилась на столик, заваленный рунными камнями, картами Таро и разными магическими безделушками. Пожалуй, с Селеной можно не стесняться своей веры в сверхъестественное.

— В прошлой жизни мы с Тейлоном были мужем и женой, — набравшись духу, призналась она.

В темных глазах Селены блеснул страх. Следующий свой вопрос она задала почти шепотом:

— А Тейлон об этом знает?

Саншайн кивнула.

— Он даже назвал меня своей женой сегодня ночью, когда я отправила его спать на кушетку.

— На кушетку? А почему?

— Долго рассказывать.

Селена открыла одну карту, взглянула на нее, затем снова подняла глаза на Саншайн.

— И что же, он сказал тебе, что было в прошлой жизни?

— Нет. Знаешь, эта прошлая жизнь мне снилась: я там выглядела по-другому, а он — точно так же, как сейчас. Даже татуировки те же самые, — а это уж совсем невероятно! Я даже помню, как ему делали эти татуировки — тогда, много сотен лет назад. Может быть, я схожу сума?

Селена ласково накрыла руку Саншайн своей рукой.

— Нет, дорогая. Ты совершенно точно не чокнутая — по крайней мере, не в этом вопросе.

— Тогда что происходит?

Селена снова опасливо оглянулась, затем придвинулась ближе и понизила голос, словно боялась, что кто-нибудь их подслушает:

— Санни, скажи мне откровенно, каковы твои намерения насчет Тейлона?

— Слушай, что ты такое спрашиваешь? — воскликнула Саншайн, удивленная и раздраженная таким вопросом. — Ты что, его мамочка? Обещаю, что наутро отнесусь к нему с подобающим уважением!

Селена возвела глаза к небу.

— Саншайн, я не шучу. Предмет твоего интереса играет в очень серьезные игры. Его партнеры, не задумываясь, прикончат и его и тебя, сели заподозрят, что вы можете их предать.

Похоже, в самом деле не шутит. По крайней мере, голос подруги звучал слишком серьезно.

— Что же, значит, он все-таки вампир? Так я и знала!

— Не совсем.

— Вот и он так говорит. Ладно, спрошу у тебя то же, что у и него: что значит «не совсем вампир»?

— Он — Темный Охотник.

Наконец-то Саншайн получила ответ! Правда, она не понимала, что он означает. Но хоть что-то.

— И это значит...

— Бессмертный охотник на вампиров, который продал душу за возможность отомстить.

По ее спине пробежал холодок.

— Кому продал? Дьяволу?

— Богине Артемиде.

Такого ответа Саншайн совсем не ожидала! Впрочем, она чувствовала, что еще немного — и перестанет удивляться чему бы то ни было.

— Ты не шутишь?

Селена медленно и торжественно покачала головой.

— Подожди, но это бессмыслица какая-то. Сколько же на свете вампиров? Ведь не так много, чтобы создавать ради них каких-то специальных Охотников? Или Тейлон — единственный?

По выражению лица Селены она догадалась, что ответ ее не обрадует.

— На свете тысячи Темных Охотников — и бесчисленное множество вампиров. Точнее, их правильнее называть даймонами, — они возникли намного раньше, чем появилось само слово «вампир».

Саншайн долго молчала, пытаясь все это переварить.

— Ерунда какая-то. Я хочу сказать, что я верю в энергетических вампиров, но никак не в таких, которые по-настоящему сосут кровь. И не может же их быть так много, чтобы для борьбы с ними требовалась целая армия! — Она встретилась взглядом с Селеной. — Не обижайся, но мне всегда казалось, что твоя сестра немного не в себе.

Селена выдавила из себя сдавленный смешок:

— Насчет Табиты ты права, но это дела не меняет.

Саншайн прижала ладонь ко лбу. Перед глазами у нее все плыло. Как в это поверить? Неужели ее Тейлон — бессмертный убийца вампиров?

Полное безумие! Однако, странным образом, это безумие все объясняло. По крайней мере, очень многое.

Господи, так он в самом деле охотится на вампиров!

— А откуда берутся эти вампиры? — дрожащим голосом поинтересовалась она. — Это какие-то демоны, или они получаются из людей, как в кино?

Немного помолчав, Селена заговорила:

— Ладно, проведем небольшой урок истории, которой не проходят в школе. Много-много эпох назад на земле возникли две расы: люди — и аполлиты, дети бога Аполлона. Аполлон пожелал создать высшую расу, превосходящую людей и силой, и красотой. Аполлиты были очень высоки ростом, прекрасны, как боги, и обладали мощными сверхъестественными способностями.

Саншайн судорожно сглотнула, припоминая тех странных типов, которые на нее напали. Рост, красота... все сходится.

— Однако, — продолжала Селена, — как и многие другие обладатели таких способностей, аполлиты обратили их во зло: начали войну против людей, стремясь подчинить себе человечество.

— И эти аполлиты были вампирами?

— Нет, — ответила Селена, — не торопись, ты забегаешь вперед. Во время войны с греками аполлиты убили возлюбленную Аполлона и его смертного сына. Аполлон, разгневавшись, уничтожил их родную страну — Атлантиду.

Самих же аполлитов он проклял за предательство: теперь они обречены были пить кровь друг друга, чтобы выжить, и не выносили дневного света, ибо Аполлон — бог солнца и дня — сделал солнечный свет смертельным для них. Но и этого мало: в память о том, что его возлюбленная погибла в двадцать семь лет, все аполлиты обречены были, дожив до двадцати семи, умирать страшной смертью.

— Какой?

— В день своего рождения они начинают разлагаться заживо и за сутки гибнут в страшных муках.

— Какой ужас! — скривилась Саншайн.

Селена согласно кивнула, рассеянно перебирая свои карты.

— Одни аполлиты накануне двадцать седьмого дня рождения убивают себя. Но другие нашли иной способ избежать своей судьбы: они превращаются в даймонов и начинают воровать чужие души, чтобы продлить себе жизнь.