демонстрировала, что продолжать управление всеми своими бизнесами Беленкову теперь предстояло без двух пальцев – мизинца и безымянного.

– Когда любимая женщина сносит тебе два пальца кухонным ножом – это достаточно значимая причина для тревоги. Хотя не могу сказать, что оснований для беспокойства не было и раньше. Ее поведение менялось все сильнее и сильнее, она несла какой-то бред, часто срывалась… Но я не хотел замечать. А теперь вот дождался осени! Сам виноват, дурак. Но слова «осеннее обострение» раньше были для меня чем-то бесконечно далеким и не имеющим к моей семье никакого отношения. А получилось вот как… Теперь прошу меня извинить, мне действительно нужно идти.

– Филипп Валерьевич, как это событие пережили ваши дети? – допытывалась журналистка. – Вы поддерживаете контакт с женой? Что говорят врачи насчет ее перспектив? Филипп Валерьевич, ну куда же вы!

Однако лимит вежливости Беленкова на этот день определенно был исчерпан. Он теперь обращал на журналистку не больше внимания, чем на назойливую осеннюю муху. Очень скоро он скрылся на охраняемой территории, где улыбаться было не обязательно.

В историю с внезапным помешательством жены Ян не поверил ни на секунду. Он прекрасно понимал: Беленков наконец-то вычислил того, кто давно уже портил ему кровь, а заодно и подставлял Яна. Следовало догадаться, что гадит ему кто-то близкий, на это многое намекало… Но, пожалуй, Филипп не ожидал такого от женщины, прожившей с ним много лет, вот и оставался слепым к очевидному.

Однако всему приходит конец. Между супругами шла игра, в которой не может быть компромиссов – только победитель и проигравший.

– Как думаешь, он убьет ее? – задумчиво поинтересовался Ян.

Ева сама вызвалась сопровождать его во время визита к Александре. Дело было не в отравлении его сестры – когда Ян впервые узнал об этом, он сразу помчался в поселок, а Ева, которая тогда тоже была с ним, осталась в квартире. Теперь же она заявила, что закончила какие-то важные дела и у нее появилось больше свободного времени. Это могло быть правдой – а могло и не быть. С Евой никогда не поймешь.

Сейчас она сидела рядом с Яном в такси и со скучающим видом наблюдала за последними золотыми пейзажами осени. К ролику с участием Беленкова она не проявила ни малейшего внимания.

Но отмалчиваться Ева не стала, ответила, не отрываясь от окна:

– Вряд ли. К этому делу привлечено слишком большое внимание. Если его жена внезапно умрет, у него будут новые проблемы. А он только избавился от старых.

– Это понятно, но она отсекла ему два пальца… Вопрос в том, в состоянии ли он такое простить.

– Кому нужно его прощение? Он сам проморгал необходимые данные. Иногда жизнь учит и так. В любом случае, вероятность того, что он ее убьет, предельно низка. Ее семья следит за ситуацией. Их задача не уберечь ее живой, а защитить ее от худшего, на что способна психиатрическая лечебница.

Ян то и дело косился на водителя такси, ожидая, когда тот вмешается в по меньшей мере странный разговор. Однако мужчина, казалось, их вообще не слушал, за все время в пути он проронил всего пару слов – в основном здороваясь и уточняя маршрут. Возможно, за долгие годы за рулем он услышал столько, что его уже ничем нельзя было удивить.

В эти дни Александра не покидала свой временный дом. Чувствовала она себя уже хорошо, она изначально пострадала меньше, чем Гайя. Но тут взбунтовался обычно терпеливый Андрей, который указал, что ее детективная самодеятельность зашла слишком далеко. Он был не против того, чтобы Александра осталась в коттедже лишь потому, что это место подходило для восстановления куда лучше, чем городская квартира: свежий воздух, безопасное место для прогулок. Но Андрей больше не уезжал в Москву, он постоянно находился рядом, и сложно было сказать, от кого он охраняет Александру – от непредсказуемых соседей или от самой себя.

Когда прибыли Ян и Ева, их встречала сама Александра. Недавнее отравление уже ничем не напоминало о себе, тут Андрей перестраховывался, конечно. А вот Гайя до сих пор оставался вялым, он и теперь терпеливо лежал под капельницей, гостей поприветствовал лишь ленивым движением хвоста.

– Андрей ему столько лекарств проколол, что я даже половину не помню, – сообщила Александра. – Сказал, что очень похоже на отравление крысиным ядом. Он такое в клинике видел, когда домашние животные добирались до тушек отравленных ядом крыс и мышей.

Она проводила их на террасу, где стоял стеклянный столик, окруженный плетеными креслами. На гладкой поверхности были небрежно разбросаны желтые и оранжевые листья, вряд ли они попали сюда случайно, скорее всего, сестра специально собрала их – просто потому, что они ее радовали. Александра ненадолго покинула гостей, а вернулась уже с большим стеклянным чайником, полным цветов и листьев, плавающих в янтарных волнах чая. Остальную посуду, ту, что потяжелее, принес Андрей.

– Получается, точный яд установить до сих пор не удалось? – спросил Ян. – Хотя меня больше интересует способ отравления…

Он задал этот вопрос не просто так. Естественно, они обсудили случившееся еще в первый день, Ян готов был задержать хоть все семейство Максаковых, если бы нашел минимальный повод.

Однако повода не было: Александра помнила каждую минуту, проведенную в доме, каждое событие, и не было ни одного указания на то, что кто-то пытался намеренно ее отравить. Все намекало, что она пострадала случайно: просто оказалась в зоне воздействия на Веру, у которой похожие симптомы проявлялись давно и куда тяжелее.

Они проговаривали это не один раз – но втроем. Теперь же Ян выводил сестру и Андрея на тот же разговор, чтобы узнать мнение Евы. Пока она не спешила ничего говорить, она смотрела только на осенний сад, роняющий последние листья на дорожки и клумбы.

– Да я себе уже всю голову сломала, – пожаловалась Александра. – Еще и то, что Гайя отравился сильнее, чем я… Он вообще ни к кому, кроме меня, не приближался!

– Может, все-таки перехватил где-то крысу, пока ты не смотрела? – уточнил Ян.

– Э-э… А меня, по-твоему, угостил? И Вера тоже только дохлыми крысами питается, потому что в них белка много?

– Ты права, не сходится.

– И ничего не сходится, – вздохнула Александра. – Я ничего не ела и не пила, она мне даже не предлагала, не до того было. К тому же Вера рассказывала, что она и сама подозревала отравление, тогда проверили всю еду, посуду и даже косметику в доме. Ничего!

– Возможно, зная о проверке, улики успели убрать, – предположил Ян.

– Вера считает, что нет,