– Все и так меняется. Ничто не стоит на месте. Теперь тебе нужно уйти, да и нам пора ехать.

Видимо, что-то в голосе Чарльза убедило Лили, что оставаться ей тут опасно, что не стоит искушать судьбу, поджидая Каролину Голдейкер. Она кивнула и, бросив на Индию страдальческий взгляд, развернулась и зашагала прочь. Бывшие супруги смотрели ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за углом.

– Что с нею? – спросила Эллиот. – Что она хотела сказать? Что ты должен был прочесть?

– Думаю, она имела в виду тот конверт, – ответил Голдейкер. – Тот самый, что она передала тебе в тот день, когда открывали мемориал Уилла.

– Ты сказал, что отнесешь его в полицию. Неужели ты этого не сделал? Чарли, она точно не в своем уме! С нею опасно связываться. Скажи мне, что ты передал тот конверт в полицию.

– Конечно, передал, – заверил Индию Чарльз.

– И что с ним стало?

– Копы сразу вспомнили ее имя, когда я сказал, что получил его от Лили. Мне велели ждать полицейского, который занимается ее делом. Он должен был вскрыть конверт.

– Он вскрыл его? При тебе? Там ведь могла быть бомба! Письмо-бомба или что-то в этом роде… Или даже что-то похуже. То, что террористы кладут в конверты, чтобы убить тех, кто его откроет… Как это называется? Споры сибирской язвы, кажется… Там вполне могли быть споры сибирской язвы. Чарли, она чокнутая. Она… – Индия не смогла даже закончить свою мысль, настолько потрясло ее то, что ее бывший муж мог пострадать от содержимого конверта.

От ее слов лицо Голдейкера немного смягчилось.

– Не бери в голову, – сказал он тихо. – Там были просто какие-то безумные записки, которые она сочинила после смерти Уилла. Что-то вроде «Я обвиняю». Список обвинений в адрес моей матери, которая якобы в ответе за все, что случилось с Уиллом. Уже сам почерк говорил о том, как страстно Лили желала страданий моей матери. Полицейский просмотрел эти бумажки и сказал, что приобщит их к ее делу. Лично мне это было неприятно, я как будто усугубил и без того незавидную участь Лили. Но что я мог сделать? Я должен был передать их полиции. Вот и вся история.

– Но, по ее словам, ты обещал ей…

– А что мне оставалось? Ты сама видела, в каком она состоянии. Она позвонила мне, и я пообещал ей «справиться с делами», но только если она будет держаться как можно дальше от моей матери, чтобы ее не арестовали.

Психолог бросил взгляд вдоль улицы – туда, где только что скрылась Лили Фостер.

– Я пытаюсь удержать ее, Индия. Смерть моего брата и без того повлекла за собой много жертв. Не хочу, чтобы Лили пополнила их число.

Фулхэм, Лондон

Когда Рори Стэтем вернулась в Лондон, на часах была половина одиннадцатого вечера. Последние дни были долгими и малоприятными, а их пиком стала некрасивая ссора с Каролиной Голдейкер, закончившаяся тем, что редактор выставила ее из дома Клэр Эббот, а сама, вся взвинченная, уехала из Шафтсбери.

Уже на полпути к дому, остановившись на автозаправке, Рори поняла, что забыла сумочку с туалетными принадлежностями. Она отругала себя за то, что Каролина в очередной раз вывела ее из себя. Вернувшись в Фулхэм, Стэтем чувствовала себя совершенно разбитой. Сил оставалось лишь на две вещи: выгулять на ночь Арло и принять ванну, после чего лечь спать.

Погода изменилась, причем надолго. В глазах Виктории это меланхоличное время года стало скорбным фоном для скоропостижной смерти Клэр. Осень обрушилась на них бесконечными ливнями и порывами ветра, яростно срывавшими листья с деревьев.

Свет тоже стал другим. Золотистый днем, он с каждым днем все стремительней сменялся ранними серыми сумерками. Рори со страхом ждала приближения зимы, не представляя себе, как переживет ее без своей единственной подруги.

Выгуляв собаку, она вернулась к машине и забрала из нее пластиковую сумку с корреспонденцией Клэр и еще одну – с едой и игрушками Арло. Переносную конуру она оставила в машине. Ничего страшного, если та подождет до утра.

Поставив обе сумки на крыльцо, Стэтем задумалась о том, готова ли она к выполнению предстоящих задач. За последние два дня редактор уяснила себе, что процесс разборки личных вещей Эббот – не говоря уже о ее бумагах и книгах – займет не один месяц. Ей же отчаянно не хотелось всем этим заниматься. Тем более что для этого придется возвращаться в Шафтсбери, что, в свою очередь, означало необходимость время от времени общаться с Каролиной Голдейкер.

Чтобы гарантировать безопасность дома в Шафтсбери в свое отсутствие, Рори уже распорядилась об установке в нем сигнализации. До своего отъезда она также сменила в доме все замки – разумеется, к великому неудовольствию бывшей помощницы Клэр. Утром редактор сообщила Каролине, что в ее услугах больше нет необходимости. Впрочем, чтобы как-то компенсировать потерю работы, ей будет выплачено трехмесячное содержание.

На вопросы Голдейкер – «Но кто же будет разбирать ее почту? Кто будет заботиться о доме? Следить за тем, чтобы дело Клэр продолжалось?» – Виктория удивленно выгнула бровь. Ее подруга тридцать один год своей жизни посвятила писательской и просветительской деятельности, и Стэтем затруднялась назвать имя той, кто понесет факел феминизма дальше. Никакого другого светоча нет, ибо нет никого, кто обладал бы репутацией, равной репутации Клэр Эббот. По крайней мере, в обозримом будущем.

Но даже если бы такая женщина и нашлась, ей потребовались бы долгие годы, чтобы приобрести такую же армию поклонниц и последовательниц, какая была у Клэр. Или Каролина Голдейкер считает себя такой персоной? Вряд ли.

Рори ответила ей, что со всеми делами справится сама, поскольку является душеприказчицей литературного наследия Клэр. А поскольку ей хотелось просмотреть бумаги покойной не торопясь, без всякой спешки, для этого потребуется привести все в порядок, и процесс этот затянется на много месяцев.

Все это время почта писательницы будет перенаправляться на лондонский адрес ее редактора, дом в Шафтсбери раз в неделю будет убирать какая-нибудь клининговая компания, а система сигнализации будет гарантировать его сохранность от возможных посягательств грабителей. Впрочем, Шафтсбери – место тихое, не слишком популярное у воров-взломщиков. Феминистское наследие Клэр рано или поздно найдет своих продолжательниц, как это обычно бывает. Что же касается новой книги, то Рори займется этим сама и, если потребуется, сама же ее закончит. Однако не исключено, что издательство наймет для этой цели кого-то другого.

– Новая книга? – Каролина посмотрела на Стэтем так, будто та заговорила на некоем тарабарском языке. – О чем ты говоришь? Нет никакой новой книги!

– Конечно же, книга есть, – возразила Виктория. Несмотря на то, что она запаслась терпением, редактор поймала себя на том, что вот-вот сорвется на крик. С другой стороны, присутствие этой женщины способно кого угодно вывести из себя.

– Неправда, никакой книги нет, – стояла на своем Голдейкер. – Не знаю, что она там говорила… Я все пытаюсь втолковать тебе, что Клэр была совсем не та, кем ты ее считала. Пойми же, Рори, я проводила с ней по многу часов каждый день и знаю, что она ни над чем не работала.