В этой рукопашной схватке, где штык был единственным оружием, наши солдаты, более проворные и ловкие, чем русские колоссы, имели огромное преимущество над ними, и поэтому потери врагов достигали 4500 человек, в то время как с нашей стороны выбыло из строя около 3 тысяч. Но если бы наши дивизии не состояли из испытанных войною солдат, то корпус Мортье, по всей вероятности, был бы разгромлен. Император это прекрасно понял и поспешил вернуть их на правый берег, что доказывало мне, что он признал, что совершил ошибку, когда бросил отдельный корпус вдали от основной армии. И хотя храбрые полки, сражавшиеся за Дюрренштайн, были осыпаны наградами, бюллетени только упомянули об этой кровавой схватке. Казалось, что результаты этой операции за Дунаем хотели скрыть, потому что с военной точки зрения её необходимость объяснить было нечем. И что подтверждает моё мнение по этому поводу, и я позволю себе высказать его свободно, это то, что во время кампании 1809 года император, находясь на том же месте, не послал за реку ни одного корпуса, сохранив, наоборот, всю свою армию собранной вместе, и вместе с ней спустился до Вены.

Но возвратимся к миссии, возложенной на коммандана Масси и меня. Когда мы прибыли в Вену, Наполеон с основной частью армии уже покинул город, которым он владел без особых военных усилий. Вопрос, переходить или не переходить через Дунай, для того чтобы преследовать австрийцев и русских, отступающих в Моравию, даже не обсуждался. Однако такой переход французам удалось осуществить благодаря одной хитрости, возможно, не вполне честной, которую использовали для этого маршалы Ланн и Мюрат. Этот эпизод, который оказал большое влияние на результаты знаменитой кампании, заслуживает того, чтобы о нём рассказали подробнее.

Город Вена расположен на правом берегу Дуная, огромной реки, малый рукав которой проходит через этот город, а большой находится на расстоянии примерно в половине лье. Дунай образует здесь большое количество маленьких островков, объединённых вместе целой серией деревянных мостов, заканчивающейся одним большим мостом, пересекающим широкий рукав реки. Мост выходит на левый берег реки в месте, называемом Шпиц. Дорога в Моравию из Вены проходит через эту длинную цепь мостов. Когда австрийцы оставляли переправу, у них была одна очень скверная привычка сохранять мосты до самого последнего момента. Они это делали для того, чтобы иметь возможность вернуться и напасть на врага, который почти всегда не давал им на это времени, а нападал сам, захватывая не только живую силу, но и сами мосты, которые по неосторожности не были сожжены. Именно так поступали французы во время Итальянской кампании 1796 года на многочисленных переправах между Лоди и Арколе. Однако эти прошли австрийцам даром. После того как они покинули Вену, практически не приспособленную к обороне, они удалились на противоположный берег Дуная, не разрушив ни одного из всех мостов, которые были перекинуты через эту широкую реку. Они ограничились лишь тем, что заготовили различный легковоспламеняющийся материал в передней части большого моста, для того чтобы зажечь его, как только появятся французы. Помимо этого, на левом берегу, на краю моста у Шпица, они установили мощную артиллерийскую батарею и расположили целую дивизию из шести тысяч человек под командованием князя Ауэрсперга, храброго военного, но человека небольших способностей. Надо ещё помнить, что за несколько дней до входа французов в Вену император в качестве парламентёра принял австрийского генерала графа Дьюлаи, предлагавшего Наполеону мир. Этот визит не имел никакого результата, но как только авангард французских войск занял Вену и Наполеон устроился в королевском дворце Шенбрунн, как снова появился генерал Дьюлаи и провёл более часа тет-а-тет с императором. С этой минуты слух о возможном перемирии стал циркулировать повсеместно и распространился между французскими полками, входящими в Вену. Точно так же, как и среди австрийских войск, которые уходили из города, чтобы отойти за Дунай.

Император приказал Мюрату и Ланну постараться завладеть переходом через Дунай, после чего они направились к мостам, расположили гренадеров Удиио в густых зарослях и в сопровождении только нескольких офицеров, говорящих по-немецки, пошли в сторону моста. Небольшие вражеские посты открыли по ним огонь, но быстро прекратили. Оба маршала стали кричать в сторону австрийцев, что сейчас перемирие, а в то же время продолжали продвигаться вперёд. Они пересекли все малые мосты и подошли к началу большого, главного моста. Они привели те же доводы командующему в Шпице, который не осмелился стрелять по двум маршалам, идущим к нему почти без сопровождения и утверждающим, что военные действия временно прекращены. Однако перед тем как их пропустить, он захотел сходить и лично услышать приказ о перемирии от генерала Ауэрсперга. На время он оставил пост сержанту. Ланн и Мюрат убедили сержанта, что договор о временном прекращении военных действий передал мост в их распоряжение, что было необходимо для того, чтобы он со своими солдатами присоединился к офицеру, ушедшему на левый берег. Несчастный сержант колебался, его осторожно подтолкнули, продолжая убеждать, и таким образом довольно медленно, но неукоснительно они добрались до другого конца большого моста. Австрийский офицер хотел поджечь подготовленные воспламеняющие вещества, но они вырвали из его рук зажжённое копьё со словами, что он погубит себя, если совершит подобное преступление. В это время появилась колонна гренадеров Удино и устремилась на мост. Австрийские канониры открыли по ней огонь, но французские маршалы побежали к командиру этой артиллерийской батареи, которому они вновь с уверенностью принялись объяснять, что заключено перемирие. Затем они уселись на камни и попросили артиллеристов пойти предупредить об их присутствии генерала Ауэрсперга.

Наконец появился генерал. Он был готов приказать начать огонь, хотя французские гренадеры уже окружили батарею и батальоны австрийцев, но оба маршала уверяли его, что имеется договор, основным условием которого является то, что французы займут мосты. Несчастный генерал, боясь скомпрометировать себя и пролить бесполезно кровь, потерял голову до такой степени, что решил уйти и увести все свои войска, которые ему были доверены для защиты мостов. Не соверши генерал Ауэрсперг этой ошибки, переход Дуная, конечно, произошёл бы, но произвести его было бы значительно труднее. Могло даже случиться так, что он стал бы абсолютно невозможен, и в этом случае император Наполеон, не будучи в состоянии преследовать русскую и австрийскую армию в Моравию, проиграл бы эту кампанию. Но не обязательно, поскольку тремя годами позже, когда в 1809 году австрийцы сожгли мосты на Дунае, мы всё же смогли форсировать эту реку, дав два сражения при Эсслинге