При виде сурового Уильямса горничная, которая делала вид, что протирает перила лестницы, пискнула и испарилась. Дворецкий проводил ее долгим многообещающим взглядом, однако догонять не стал.

Из-за неплотно прикрытых дверей доносился хорошо поставленный голос инспектора:

– Во-первых, вы ранее уже были уличены в мошенничестве, мистер Хьюз. Да-да, мне известно о поддельных чеках. А во-вторых, констебль Догсли унюхал на украшениях ваш запах.

Запах? На бриллиантах? Врал инспектор уверенно, но не особо складно. Если Родерик Хьюз проглотит эту наскоро состряпанную сказочку, то он болван.

– Что с того? – быстро возразил младший Хьюз. Умом он и впрямь не отличался. – Конечно, я брал в руки мамины украшения.

– Зачем, мистер Хьюз?

Родерик хохотнул и огрызнулся:

– Любовался! Это что, запрещено?

Дворецкий постучал и сказал громко:

– Простите, инспектор. Мисс Райт хочет срочно вас видеть.

Выглянувший инспектор комически поднял брови.

– Что же, проходите.

И посторонился, приглашая нас в библиотеку.

Я кашлянула.

– Быть может, лучше здесь?

Что бы ни натворил садовник, выдавать его хозяевам мне хотелось меньше всего.

Инспектор кивнул, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Дворецкий не ушел, шагнул в сторону и застыл истуканом. Оказывается, даже старик Уильямс не чужд любопытства.

Я торжественно протянула инспектору бутылку, предупредив:

– Осторожно, не смажьте отпечатки.

– Виски? – удивился он.

– Причем дорогой. – Я повернула бутылку, демонстрируя этикетку. – Хороши феечки!

Инспектор просчитал все в два счета.

– Могу вообразить заголовки в газетах! – усмехнулся он, бережно забирая улику. – «Пьяные феи устраивают дебош неподалеку от места убийства». Каково, а?

Я хмыкнула.

– Намного лучше, чем «Садовник прошляпил хулиганов» или даже «Садовник продался конкурентам».

– Да как вы!.. – Мистер Гроувер вздрогнул всем телом. – Да я никогда!..

Констебль лишь таращил глаза.

Инспектор строго обратился к садовнику:

– Мистер Гроувер, вам известно, что препятствовать правосудию – преступление? Или вы объясните, откуда взялись эти, с позволения сказать, следы фей, или я упеку вас за решетку.

– Думаю, – вмешалась я, потому что садовник угрюмо молчал, – это следы кукольных ног. А у мистера Гроувера, к слову, есть маленькая внучка.

Надо думать, садовник был в ужасе, когда после небольшой отлучки обнаружил разгром. Драгоценный горошек погиб, а конкурс уже на носу! И тут его осенило. Свалить все на волшебных существ, и дело с концом. С садовника-то при таком раскладе взятки гладки.

Гениальная идея. Если бы не бутылка, которую он, должно быть, просто не заметил в предутренних сумерках, кое-кто мог бы и попасться… Констебль Греггсон, например.

Инспектор благодарно кивнул и вперил в садовника острый взгляд.

– Будете говорить? Или мне потолковать с полковником?

– Все равно, – буркнул садовник, отводя взгляд. – Так и так уволят.

– Рекомендации, мистер Гроувер, – напомнила я тихо. – Вам ведь понадобится новая работа. Дела у вашего сына не ладятся, так что выйти на пенсию вы пока не можете.

Я успела навести справки, думала переманить мистера Гроувера к леди Присцилле. Кстати, а ведь теперь может и получиться!

Он зло посмотрел на меня.

– Женщины! Все бы вам нос совать, куда не просят.

– Мистер Гроувер, – сказал инспектор с укором, – не усугубляйте.

– Ладно, – буркнул садовник и сунул руки в карманы. – Ваша взяла. Ну да, это я.

– Повредили горошек? – уточнил инспектор, почесав бровь.

Судя по скептической мине, он не очень-то в это верил.

– Не уследил, – помрачнел садовник. – Внучка у меня болеет, а сын овдовел недавно, и дел у него по горло. Долгов набрал, пока жену лечил. Думал, вытянут ее доктора, да толку… Схоронили полгода назад.

Он безнадежно махнул рукой.

– Значит, вы отлучились и не видели, что произошло?

– Ну да. – Садовник шмыгнул носом. – Пришел утром, а тут… Сколько трудов, и все псу под хвост! Простите, мисс.

– Все ясно. – Инспектор сумрачно покачал головой. – Что же, пока можете быть свободны. Но вы же понимаете, что придется все рассказать полковнику?

– Да валяйте, что уж теперь.

Мистер Гроувер побрел прочь.

– Пойдемте, Греггсон, – вздохнул инспектор. – Нужно снять отпечатки. Хотя я догадываюсь, чьих рук это дело.

И я догадываюсь.

При всех недостатках полковника его трудно представить расхаживающим пьяным по саду и швыряющим бутылки в кусты. Еще трудней вообразить кого-нибудь из слуг распивающим виски стоимостью в свое полугодовое жалованье. Так что, если только это не был какой-нибудь эксцентричный богач, который не нашел иного места, чтобы напиться, то все указывало на Родерика Хьюза. Вот неугомонный тип!

– Мисс Райт, хотите поприсутствовать? – неожиданно предложил инспектор. – В конце концов, вы это заслужили.

– С радостью, – заверила я, улыбаясь.

Родерик Хьюз встретил мое появление досадливой гримасой. Он как раз раскуривал сигарету.

– А что, теперь всем подряд можно сюда приходить? – поинтересовался он, чиркнув спичкой, и закинул ногу на ногу.

Огонек осветил красивое лицо с глубоко запавшими глазами и сухими губами. Синяк, кажется, стал еще эффектнее. Зато галстук, как всегда, был повязан безупречно.

– Мисс Райт – свидетель, – сухо одернул его инспектор.

Родерика это не впечатлило.

– Свидетель чего? Неужели она что-то вынюхивала о матушкиных бриллиантах?

– Леди Присцилла, вы не возражаете? – обратился инспектор к старой ведьме, которая тихо сидела в кресле у камина и походила на пожилую кошку, любящую погреть у огня старые косточки.

Хотя лично мне почему-то вспомнилась кошка, терпеливо караулящая мышь. Кажется, ей и дела нет ни до каких мышей, а потом цап-царап – и добыча у нее в когтях.

В дальнем углу с блокнотом на коленях устроился нескладный констебль Догсли, конспектировавший разговор.

– Ничуть. – Леди Присцилла взмахнула рукой и прикрыла тяжелые веки. – Присаживайтесь, милая моя.

– Кажется, я в меньшинстве? – хохотнул Родерик и глубоко затянулся. – Ну и ладно. Так что у вас есть против меня, инспектор? За исключением просто возмутительных измышлений, а?