– Надо позвонить доктору, – насупилась Роуз, и не подумав послушаться. – Эти приступы – очень настораживающий симптом!

Она убежала к телефону, а я поинтересовалась вполголоса:

– Что это было?

Леди Присцилла усмехнулась и расправила плечи.

– Надеюсь, совесть не позволит нашей милой Роуз бросить беспомощную пациентку. Мы же тем временем еще что-нибудь придумаем.

Я приободрилась – поддержка леди Присциллы немало значила! – но развить тему не успела. Роуз примчалась обратно и выпалила:

– Доктора я не застала. Он как раз уехал к нам!

– Превосходно, – резюмировала леди Присцилла хладнокровно, позабыв о роли страдающей больной.

Будем надеяться, что Роуз припишет чудесное исцеление своевременной медицинской помощи.

Тут подоспела и Сисси с пирожными. Пахло восхитительно, тем более что Хьюзы на чай не расщедрились. Увы, Сисси шепнула мне:

– Вас спрашивает джентльмен, мисс. Мистер Гилмор.

– О… – Леди Присцилла, кроме острого языка, обладала не менее острым слухом. – Милая моя, поговорите с ним в беседке. В гостиной обстановка не та… я имею в виду, для романтических сцен.

И недрогнувшей рукой отправила в рот кусочек эклера.

Подавив желание сообщить старой леди, что ей стоило бы подумать о карьере сводни, я отозвалась сухо:

– Слушаюсь, мэм.

В спину мне донесся ее дребезжащий смех.

Беседка радовала глаз клематисами белого и густо-фиолетового цветов, а вокруг пышно цвели розовые петунии и анютины глазки.

Чарльз поджидал меня у входа.

– Мэри, рад вас видеть. Должен сказать, что в деревне вы произвели фурор. Не знал, что вы умеете водить!

Я вздохнула. Надо же, прошло не больше часа, а уже только и разговоров, что о женщине за рулем.

– Взаимно, Чарльз, – ответила я, уклоняясь от попытки меня обнять. – Что привело вас сюда?

Полные губы Чарльза растянулись в насмешливой улыбке, и он посторонился, давая мне пройти.

– Я принес вам цветы. – Он кивком указал на сверток. – Меня заверили, что в округе таких ни у кого нет.

– Спасибо, – пробормотала я озадаченно.

Сверток никак не походил на букет.

Я развернула оберточную бумагу и ахнула, обнаружив внутри цветочные луковицы. Тюльпаны и нарциссы! Судя по приложенным карточкам, и впрямь очень редкие.

– Это слишком ценный подарок, – сказала я, подняв взгляд на Чарльза.

– Пустяки. Должен же я загладить промашку со вчерашними розами.

– Кхм, – кашлянула я, отводя взгляд. – Розы тоже очень красивые… были.

– Были? – поднял брови он и тут же взмолился: – Только не говорите, что вы их выбросили.

В темных глазах читались насмешка и какое-то настороженное ожидание. Пожалуй, чего Чарльзу недоставало, так это присущей альбионцам сдержанности. Манеры у него превосходные, но за милю видно иностранца. Слишком живая мимика, слишком непринужденно он держится. Впрочем, мне и самой можно поставить это в упрек. Годы жизни в колониях сказывались.

– Хуже, – созналась я шепотом. – Я их… посадила!

Мгновение – и он мягко рассмеялся.

– Что же, старина Этан оказался прав.

Я моргнула и непонимающе нахмурилась, и Чарльз пояснил, не дожидаясь вопроса:

– Он сказал, что вы предпочтете живые цветы срезанным.

Вот как.

– Инспектор очень наблюдателен, – заметила я ровно и принялась складывать луковицы обратно.

Надо же было чем-то занять руки.

– Бросьте, Мэри. – Чарльз взял меня за плечи и развернул лицом к себе. – Я знаю, что вы сегодня идете на свидание с ним. Старина Этан всегда играет честно.

– Чарльз, я…

Он не дал мне договорить. Наклонился так низко, что от поцелуя нас отделяла доля дюйма, и сказал тихо:

– Будьте осторожны. Баррет прежде всего полицейский, а после уж все остальное.

Как будто я могла об этом забыть!

– Спасибо.

Чарльз мягко обхватил ладонями мое лицо.

– Не думайте, что я говорю так из ревности. Я без ума от вас, но не стал бы очернять соперника.

– Правда? – хмыкнула я, пытаясь разрядить атмосферу.

Хотя он стоял слишком близко, чтобы этот маневр удался.

– Правда, – ответил он, против ожиданий, серьезно. – Вы пообедаете со мной завтра?

– Чарльз, я не могу в будние дни задерживаться допоздна. Я ведь на службе, и леди Присцилла в прошлый раз была недовольна.

Он прижал руку к сердцу.

– Клянусь привезти вас домой ровно в десять! Я мог бы заехать за вами пораньше. Хотите заглянуть в магазины? Или в парикмахерскую?

От неожиданности я рассмеялась.

– Мужчина, готовый добровольно ходить за покупками? Так не бывает.

– Я не альбионец, – напомнил он с улыбкой. – Я слеплен из другого теста. Кстати, вам не помешает… немного освежить прическу.

Я приоткрыла рот, но подходящий ответ все не находился. Мысли роились, как пчелы у разоренного улья. Это намек? Или…

Додумать он мне не дал. Прижал меня к себе и крепко поцеловал.

Громкий кашель заставил нас отпрянуть друг от друга.

– Простите. – Доктор Пэйн не знал, куда девать глаза. – Мисс Карпентер попросила… Я мог бы…

– Вы могли бы пойти… – начал Чарльз, едва сдерживаясь.

Подозреваю, что закончить он собирался чем-то вроде: «К черту». Ну и темперамент!

– Да, конечно, – твердо перебила я. – Нам с вами нужно поговорить, а мистер Гилмор уже уходит.

– Вовсе нет, – возразил Чарльз жестко и сверкнул глазами. – Я подожду снаружи.

Подозреваю, он не хлопнул дверью лишь потому, что в беседке никакой двери не было.

Доктор проводил его взглядом и поставил врачебный чемоданчик на стол.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила я нетерпеливо.

Он сморщил усыпанный веснушками нос.

– Мисс Райт, скажите честно, почему вы одобряете меня? Профессор Фаулер молод, красив, богат и успешен. Он куда лучшая партия для вашей племянницы, чем скромный сельский врач. И, в отличие от Родерика Хьюза, он уже сделал предложение.

Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз.

– Как посмотреть, – вздохнула я, прислонившись спиной к подпирающему крышу столбу. – Боюсь, Роуз ждет очередное разочарование. И хорошо, если этим обойдется.

– Обойдется? – насторожился доктор Пэйн. – Вы что-то знаете? Говорите яснее.