И хотя идти к Москве-реке было опасно, валькирии не видели другого выхода. Если продолжать путь на запад, можно совсем потерять нить пути и забраться в такие джунгли, выход из которых придется искать очень долго.

Идти по ручью тоже пришлось долго, но тут путешественники по крайней мере знали, что рано или поздно выйдут к большой воде. И если это будет не Москва-река, то наверняка Поднебесное озеро. Третьего не дано.

Григораш двигался впереди всех, держа в руках взведенный арбалет. За ним следовала Жанна с автоматом, в магазине которого оставалось семь патронов.

Переключатель режима стрельбы был поставлен на одиночный огонь.

Первой сигнал тревоги подала лошадь. Она захрапела и шарахнулась в сторону.

Григораш среагировал мгновенно, но поздно. Он не знал, с какой стороны ожидать нападения и попытался распределить вое внимание сразу на все триста шестьдесят градусов, а это очень сложно, когда у тебя всего одна пара глаз.

Когда нож, вылетевший из-за дерева, воткнулся Григорашу в грудь, и он начал падать навзничь, так и не спустив тетиву арбалета, Жанна проявила максимум хладнокровия.

Она не бросилась к своему оруженосцу, по какому-то наитию сообразив, что если Григораш ранен, то лучше увести неизвестных врагов подальше от него, а не привлекать их внимание попытками оказать ему помощь. А если он убит, то тем более нельзя задерживаться около его тела, где все девушки могут оказаться отличными мишенями для следующих ножей или выстрелов.

– Засада! Разбегаемся! – крикнула Жанна и скрылась в чаще, не оглядываясь на поверженного оруженосца.

К нему кинулась другая девушка – Дарья с выдающимся бюстом. Она была одной из тех немногих, кто остался верен боевому одеянию валькирий даже в Клондайке, где по горам и лесам бродили стаи похотливых самцов.

Возможно, именно поэтому враг, бросивший нож в ирландского рыцаря, не стал проверять, насколько удачным оказался бросок. Кошачьим прыжком он настиг Дарью, и они клубком покатились куда-то вниз по склону.

А остальные участники засады, подобно стаду буйволов, неслись через заросли вслед за валькириями, которые по команде Жанны попытались разбежаться в разные стороны, но почему-то все ломанулись в одну.

Жанна бросила свой груз золота в самом начале погони, и оттого продержалась дольше других – но все равно недолго. Ее настигли и окружили сразу четверо.

Один, качая маятник, стремительно ринулся ей наперерез. Жанна выстрелила, но пуля ушла далеко в сторону от цели, которая непрерывно перемещалась. Вдобавок нападавший умело развернул Жанну против солнца, свет которого ослепил ее.

Двое других мгновенно подскочили сзади. Один сделал подсечку, другой сорвал с шеи Жанны автомат, и вскоре третий уже крутил ей руки. Четвертому работы вообще не нашлось, да он и не пытался что-то делать.

Это был командир. Жанна никогда не встречалась с ним, однако много слышала о нем еще во времена «дачного бунта». И мгновенно поняла, кто это – еще до того, как один из боевиков крикнул ему:

– Пантера! Мы взяли двенадцать человек.

«А было шестнадцать», – машинально подумала Жанна. И только после этого вспомнила самые последние сведения о Пантере, которые относились уже к нынешним временам – эпохе заката Клондайка.

Пантера убивает всех пленников! А особенно любит казнить пленниц, отрубая им головы своим японским мечом.

Она знала даже ритуальную фразу, которую Пантера заставляет при этом произносить.

– Господин, пусть это будет лишь меч и позволь мне умереть быстро.

Если не произнести эту фразу, то казнь будет долгой и мучительной. Распятие на столбе, сожжение на костре, посажение на кол, сдирание кожи живьем – Пантера не брезгует ничем из арсенала восточных палачей, изобретательность которых по части пыток и способов мучительного умерщвления человека не знала границ.

Обо всем этом много говорили в поселках Клондайка как раз в то время, когда валькирии предпринимали титанические усилия, чтобы приобрести там боеприпасы.

Усилия эти завершились полным провалом – и вот результат.

Жанна была девушкой смелой и в бою пулям не кланялась – даже наоборот, испытывала ни с чем не сравнимый азарт. Но она вовсе не хотела умирать – особенно вот так, со связанными за спиной руками, униженно умоляя убийцу не подвергать ее пыткам.

Когда боевики Пантеры под руки вели ее к месту сбора, Жанна лихорадочно обдумывала пути спасения. Она искала выход и не видела выхода.

Эта встреча была первым свиданием Варяга и Шамана после революционных событий, которые казались теперь почти такими же далекими, как 1917 год. С тех пор утекло много воды и золота и многое изменилось. Раньше Шаман стоял в криминальной иерархии ниже Варяга, теперь же они встречались, как равные партнеры.

Гонцы от Шамана уже не раз приходили к Варягу с золотом и без, но золото было не данью, а платой за услуги. Варяг помогал Шаману доставать боеприпасы, снабжал его информацией о делах в городе и не мешал заниматься похищением женщин на своей территории.

Но теперь у Шамана возникли более серьезные вопросы к Варягу. Такие, решить которые можно было только при личной встрече.

Чувствуя, что Клондайк себя исчерпал и начался откат золотоискателей обратно к Москве, Шаман решил заранее обсудить с Варягом будущий раздел сфер влияния.

Проще говоря, он хотел за золото купить у Варяга кусок города и часть дачной территории.

Но Варяг уже очень удобно расположился в кресле хозяина Москвы. Образно выражаясь, конечно, хотя Варяг на полном серьезе предлагал Тимуру Гарину такой вариант, при котором он получал пост мэра Москвы, а взамен официально признавал власть президента Экумены и соглашался поддерживать ее всей силой своего оружия.

* * *

Увы, Гарин отказался, и теперь в городе царило троевластие. От имени Гарина городом правил самозванный муниципалитет, где собрались недобитые Казаковым политики всех мастей. От имени Казакова Москвой управлял военный комендант, который, однако, не рисковал высунуть нос за пределы Садового кольца даже под очень надежной охраной. А криминальный король города Варяг осуществлял свою власть сам, никого вместо себя не назначая.

Между тремя властями в Москве шла непрерывная война, большей частью холодная, но с периодическими горячими всплесками. Они, впрочем, с течением времени становились все менее горячими, поскольку у всех сторон не хватало боеприпасов.

Даже войска Казакова испытывали сильную нехватку, тем более что на протяжении всей золотой лихорадки солдаты и офицеры активно сбывали патроны и взрывчатку налево. И сбыли-таки все, что было, а новое производство наладить как следует так и не удалось.

Отношения между Варягом и Шаманом, как были, так и остались вполне доверительными, так что, отдыхая с девочками в русской баньке, Варяг делился с партнером своими бедами, среди которых нехватка боеприпасов занимала отнюдь не первое место.