– Может, из этого пистолета убили. Или нет.

– А если внятно сказать?

– Если Горохов застрелился, то из этого. А если его убили, то из другого.

– Кто-то мог его убить?

– Кто-то мог.

– А ты нет?

– Я знаю, вы мне не верите. Но я не убивал.

– Мотива у тебя не было?

– Мотив был.

– Мотив, пистолет и выстрел – все было.

– Точно такой пистолет я видел у Жилкина, когда мы приехали с Мариной к ней на дачу.

– Никто не заметил Жилкина на даче у Дробова. А тебя там видели с пистолетом в руке.

– И что мне теперь делать?

– Чистосердечно во всем признаться. Пока результаты баллистической экспертизы не прижали тебя к стенке.

– Но я не убивал!

– Хотел бы тебе поверить, но не могу.

Не хотел Архаров губить этого парня, но и помочь ему ничем не мог.

Ничто не дает такое ощущение власти, как пистолет в руке, помноженный на возможность убивать. Уж Михаил-то это знал. Он гордился тем, что смог хладнокровно застрелить Горохова. Рука даже не дрогнула.

А сейчас он мог убить Дашу. Как того хотела Алла. Пистолет у него есть. Но во всем должна быть мера. Да, он стал сильным, но не всемогущим. Нельзя искушать судьбу.

Михаил приехал в квартиру, в которой не так давно трясся от страха в ожидании бандитской пули. Но теперь он не заяц, а лев. И вести себя должен с достоинством.

Даша ждала его. На столе изобилие, между халатом и ее телом пустота. Но Михаил почему-то не хотел с ней. Да и жена под боком, в машине ждет. Она вчера ночью выжала из него все соки.

– Ты узнала, о чем я просил? – Голос его звучал уверенно, вид был властный.

Даша с удивлением смотрела на Михаила. Ему это нравилось почти так же, как и восторженные взгляды Аллы.

– Да, узнала.

– Говори.

– В убийстве Горохова обвиняют Яркина.

– Кто такой? – на всякий случай спросил Жилкин.

– Однажды он уже пытался убить Горохова. Его у тебя дома задержали.

– Да, вспомнил. Было такое. Значит, все-таки смог убить. Какие против него улики?

– Пистолет с его пальчиками нашли. Какую-то там баллистическую экспертизу провели. Из этого пистолета и был убит Горохов.

– Очень хорошо.

– Лучше не бывает, – сказала Даша. – Горохова больше нет. Он не будет сидеть у тебя на шее.

– Да, меня это очень радует, – снисходительно проговорил Михаил.

– Теперь мы можем дышать свободно.

– И быстро, – шутливо заметил он.

Ее взгляд затуманился, губы затрепетали в ожидании поцелуя.

– Но не сегодня.

– Почему?

– Потому что мне нужно ехать домой.

– Ты позвонил, я ждала.

– Так нужно.

– Ты помирился с Аллой? – выдавила Даша.

– Я с ней и не ссорился.

– Как это?

– Просто мы жили в недоразумении, не понимали друг друга. А ты всегда знала, что мне нужно, и очень помогла.

– Ты очень изменился. Что с тобой?

– Горохов был моим проклятием. Я снял его с себя, вернулся к нормальной жизни.

– Ты снял? – Даша с подозрением посмотрела на него.

– Нет, Яркин. А я этим пользуюсь. Да и тобой. По своему усмотрению. Если ты не против, конечно, – с высоты своего положения проговорил он.

– Я не хотела бы, чтобы ты мною пользовался.

– Да, ты желала выйти за меня замуж. Это исключено. Не судьба. Но ты можешь стать моим первым заместителем. Мне нужен преданный человек. Или я не могу на тебя положиться?

– Конечно, можешь.

– Все будет хорошо. – Жилкин поцеловал Дашу в щеку и, красуясь перед ней обретенной внушительностью, вышел из дома.

С Дашей хорошо, но с Аллой лучше. У них практически начался второй медовый месяц. Очень хорошо, что ему нечего бояться. Пусть Яркин отвечает за убийство Горохова. Такова его плебейская судьба.

Жарко на улице. Окна кабинета смотрят на солнечную сторону. А сплит у Несмеянова, как назло, сломался. Форточка открыта, но все равно душно.

– Что-то жарковато у нас. – Несмеянов махнул перед своим лицом тетрадкой. – Два трупа за один день.

– Не уследили за Гороховым. – Архаров развел руками.

– Зато правосудие свершилось. Если, конечно, Яркина избили гороховские отморозки. И за девушку свою он отомстил. Понять его можно. А простить нельзя.

– Не будет ему снисхождения, – сказал Архаров. – Если он убил.

– Все против него.

– Так я не спорю.

– Но сомнения есть?

– Там, на даче, Жилкин со своей женой скрывался. Пистолет у него был.

– И что?

– Жилкин прятался от Горохова. Тот мог его найти. И убить. Если бы Жилкин не выстрелил первым.

– Это все домыслы.

– То, что Жилкин с женой там был, подтверждает Марина.

– А кто видел, как он стрелял?

– Возможно, жена Жилкина.

– Сказать, куда она тебя пошлет?

– Еще с ним были его телохранители.

– Ты их уже задолбал.

Архаров кивнул. Достал он гороховских бойцов. Если снова подъедет к ним без доказательств, то они рассмеются ему в лицо.

– Не до них сейчас.

– А вообще?

– Копошатся сомнения. Как-то слишком все гладко получается. Где Замятов? Неизвестно. Трупа нет, и дела тоже. Кто убил Дробова? И здесь гороховское рыло проглядывает, а сидит Едыкин. Теперь вот Яркина закрыли.

– Да, но Горохова убили.

– А если это работа Жилкина?

– Он у нас не злодей, а жертва.

– А почему? Да потому, что он видел, как Горохов Замятова убивал. Значит, проговориться мог.

– То ли видел, то ли нет.

– А что Жилкин сказал, когда Горохов ствол ему к голове приставил? Не убивал Горохов Замятова.

В дверь постучали, в кабинет вошел Пирожников. Глаза горят, ноздри раздуваются.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться к… А-а! – оборвал он самого себя. – Филька нашли! Брать надо!

– Где он? – спросил Архаров.

– В Титовке, дом сорок два. Возможно, он там не один. Не исключено, что с оружием.

Несмеянов помахал тетрадкой перед лицом, красным от жары.