Это было поразительно. В музыке звучала покоряющая, захватывающая смесь народных мелодий с тяжелым роком. Ее сопровождала ритмичная дробь барабанов. Луиза не могла оторвать от Эша взгляд. Она была заворожена, благоговея в ошеломляющем восторге. Едва Эш кончил свое соло, зал взорвался возгласами одобрения. Ритмический топот ног донесся из дальнего угла. Луиза решила, что это наконец-то явилась местная группа поддержки из Илинга. Большой комок застрял у нее в горле. Это было банально, но искренне. Салли сжала ее руку.

— С тобой все в порядке? — сказала она Луизе на ухо.

— Да, — кивнула Луиза, но вдруг ощутила обморочную слабость, и слезы полились у нее по щекам.

Разумеется, с ней все в порядке. Самый великолепный мужчина в Лондоне был не только сексуальным, добрым и веселым. Он к тому же дьявольски здорово играл на скрипке.

И не важно, что он вышел на сцену вместе с самой великолепной женщиной в Лондоне. Он подошел к ней, когда она приехала, крепко обнял ее и сказал, что счастлив видеть ее здесь.

С ней все было в порядке — как никогда в жизни.

Ансамбль «Альманах» сыграл еще пять песен до того, как Карен лишилась сознания на сцене. Ревущая от восторга аудитория не сразу обратила внимание на этот факт. Луиза осознала, что это вовсе не специально разыгранный трюк, только тогда, когда барабанщик выскочил из-за своих барабанов, отшвырнул ногой высокую шляпу, опустился перед Карен и попытался привести ее в чувство. Эш опустил скрипку и уставился на сияющую массу соломенно-белокурых волос у своих ног. Он отложил инструмент в сторону, присел на корточки, приподнял Карен и уложил к себе на колени. Толпа хлынула к сцене. Джинджер взял микрофон.

— Боюсь, у нас небольшая проблема. Нам придется сократить выступление. Спасибо вам за поддержку.

— О Боже! — Луиза прижала нетронутую пинту «Гиннесса» к груди.

— Что, черт возьми, произошло? — Салли протолкалась к Луизе, как только поредел поток желающих подойти поближе к сцене, чтобы лучше увидеть происходящее.

Стало ясно, что Карен пришла в себя, потому что она вдруг подняла руки и обвила ими шею Эша. Ее кое-как поставили на ноги, но она немедля повалилась на Эша. Тот отстранил с дороги барабанщика, взял Карен на руки и унес со сцены. Луиза наблюдала за этим с возрастающим неудовольствием. Карен сцепила пальцы у Эша на затылке и опустила голову ему на грудь, как на подушку. Он пронес ее сквозь расступившуюся толпу с мрачным лицом и резким ударом ноги распахнул дверь в коридор. Они оба исчезли, остальные оркестранты последовали за ними. Дверь захлопнулась. Оставшиеся в пабе принялись вслух строить предположения по поводу случившегося и мало-помалу потянулись цепочкой в бар за подкреплением. Луиза чувствовала, что ее стиснули со всех сторон, и оглянулась в поисках Рейчел. Одному Богу ведомо, что подумает теперь Рейчел.

Натягивая куртку, Рейчел переглядывалась с Бенджи. Она увидела Луизу и изобразила улыбку.

— Мы уезжаем, Лу. Спасибо, что пригласила меня. Я тебе позвоню.

— Подожди. — Луиза подобралась ближе к сестре, чтобы та ее лучше слышала. — Карен вовсе не алкоголичка. Когда я ее впервые увидела, она была трезвая, как судья. Обычно она пьет минеральную воду. Я в этом уверена. Сегодня днем она была на свадьбе. Эш мне сказал. Она даже не знала, что ты будешь здесь.

— Кто такой Эш?

— Скрипач. И он пишет большинство песен. — Рейчел с отсутствующим видом посмотрела на входную дверь. — Рейчел? Ты меня слышишь?

— Ладно. Посмотрим. Я в самом деле должна ехать, Лу.

— Ты не хочешь перед уходом поговорить с ними?

— Я же тебе сказала. Мне нужно уходить. Я бы все равно ушла сегодня рано. У меня не было бы времени поговорить даже с тобой.

Карие глаза сестры умоляли, и Луиза оставила ее в покое. Рейчел всегда поступала по-своему, уговоры бесполезны. Она делала что хотела, а сейчас она хотела одного: уединиться где-нибудь с Бенджи и трахаться с ним до последнего дюйма его жизни. Все пылкие предчувствия Луизы испарились. Она со злостью посмотрела на Бенджи, но он отвернулся и с преувеличенным интересом разглядывал что-то возле двери. Она снова повернулась к Рейчел.

Хоть одно слово поддержки, заклинала она молча, ведь ты моя единственная сестра. Но глаза у Рейчел были чужими и отрешенными.

— Ну что ж, езжай, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Приятной тебе ночи.

— Я еду прямо домой! — возмущенно отрезала Рейчел. — По пути подброшу Бенджи, вот и все.

— Прекрасно. В таком случае доброго пути.

— Мы скоро повидаемся, малышка. — Рейчел вдруг обняла Луизу за плечи и поцеловала в щеку. — Береги себя, и, если тебе нужны деньги или пристанище, пока ты не устроишь свою жизнь, тебе стоит только попросить.

Луиза смотрела, как они с Бенджи выходят из бара, потом на улицу в холодную ночь. Странно, что Рейчел назвала ее малышкой. Она не делала этого уже много лет, да и в прошлом называла ее так очень редко, под настроение. Странно и другое: почему она предлагает переехать в дом, который она делит с Холлемом. Рейчел должна остаться в этом доме сама, чтобы иметь возможность пригласить сестру и сбежать… Луиза увидела, что рядом с ней стоит Салли с бокалом вина в руке.

— Я не предложила тебе выпить. Знала, что ты откажешься, а я не хотела привлекать к этому внимание. Рейчел уехала?

— Да.

— С Бенджи?

— Да. Сказала, что просто подбросит Бенджи до дома. Я не понимаю, зачем она так сказала. Почему не сказать просто, что они уезжают, чтобы заняться бурным сексом. Не понимаю, почему она не сказала напрямую, что ей вовсе неинтересно было послушать ансамбль, что это всего лишь блестящий предлог встретиться с Бенджи. Это было так очевидно.

— Пожалуй.

— Да. Что касается ансамбля, то он провалился, и моя миссия потерпела неудачу.

— Как ты можешь говорить это? — вскинулась Салли. — Они выступали блестяще. Такого оркестра я не слышала много лет.

Луиза посмотрела на нее затуманенными глазами.

— Карен потеряла сознание, потому что была пьяна. Это непрофессионально, не так ли?

— Об этом не беспокойся. — Салли покачала головой. — Все они так делают. Все сколько-нибудь интересные. А Рейчел явно была под впечатлением. И скорее всего, это решило их судьбу. Держу пари, что она помчалась звонить большому боссу о них.

Но Луиза чувствовала себя совершенно несчастной и, что самое скверное, невероятно усталой. Хаотичный шум в пабе сокрушал ее. Ей хотелось одного: оказаться дома, в постели, с чашкой горячего шоколада, однако для осуществления этой мечты следовало проехать через весь Лондон. Настроение упало окончательно.

Все получилось скверно, и последней соломинкой была мысль о том, что Салли оставит ее одну где-то на полпути по Дистрикт лайн[33], а ей придется сделать пересадку на линию Пиккадилли, доехать до Илинга, а потом еще пробираться в одиночестве по темным улицам домой. И это усилит ощущение, что все кончено, что у нее больше нет повода видеться с Эшем. Только она сама, ее квартира и беременность.