— Не будь полной идиоткой! У нас мало времени, — сказала Мо.

Джаз надулась.

— Ты что, не понимаешь? Это значит, что Гилберт не будет ничего писать о твоей сестре. Ему теперь это не нужно. Его назначили главным редактором, и все! Здорово, правда? Мы завтра идем подыскивать себе новый дом.

Глаза Джаз загорелись.

— Господи! Это же невероятно! — Она испытала невероятное облегчение и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться — ведь у нее не будет времени, чтобы нанести новый грим.

— Знаю! — завопила Мо. — Я так рада! Теперь ты снова будешь со мной разговаривать, — выпалила она, не в силах больше сдерживаться.

Они обе сияли как медные чайники, радостно глядя друг на друга.

— Мне уже нужно бежать, — сказала Джаз, и они направились к гримерным.

Фиолетовые Очки метались по коридору в поисках Джаз. Завидев девушку, они коршуном метнулись к ней и прошипели:

— Элизабет Беннет, сейчас же на сцену!

Мо, не обращая на женщину внимания, зашептала:

— До того как спектакль начнется, я хотела сказать тебе, что все это благодаря Гарри. Знаешь, он показал, что он действительно звезда.

— Что?.. — начала Джаз.

— На сцену. Немедленно, — прошипели Фиолетовые Очки.

Джаз презрительно посмотрела на ассистентку, но ей тут же стало стыдно, и она побежала за кулисы.

Джорджия была уже там и молча ждала. Увидев Джаз, она повернулась к сестре и широко улыбнулась. Ее глаза сияли в темноте. «Черт подери, что же Мо хотела сказать?» — пронеслось в голове, но Джаз усилием воли отогнала все посторонние мысли прочь. Джорджия крепко сжала ее руку, и Джаз стала думать о публике в зрительном зале, пытаясь успокоиться и сконцентрироваться. Там должна быть вся их семья. А еще Марк и Мадди. И конечно же, родители Гарри. Приятели Гилберта, с некоторыми из них она когда-то работала. И все знаменитости, которые, естественно, занимают первые ряды. И телекамеры, которые запечатлеют для потомства каждую деталь, каждую их ошибку. Вроде все в порядке — Джаз сосредоточилась. Успеет ли она сбегать в сортир? Она обернулась и увидела мистера и миссис Беннет, Китти, Лидию и Мэри, которые стояли молча, выстроившись в ряд.

Заиграла музыка, погас свет и подняли занавес. Джасмин стремительно вышла на сцену.

Первая половина спектакля прошла гладко. В какой-то момент у миссис Беннет чуть не упала шляпка, и это ее немного выбило из колеи, а у Уильяма трость застряла в стуле. Джаз проявила чудеса хладнокровия: не спеша и спокойно, совершенно не выходя из роли, она вытащила трость и с очаровательной улыбкой покинула сцену. Это было неплохо. Даже очень неплохо.

В следующий раз ей удалось поговорить с Мо только уже перед самым антрактом.

— Что ты имела в виду, сказав, что Гарри — действительно звезда? — спросила она.

— Ладно, слушай, хотя я и обещала никому не говорить, но ради лучшей подруги — всех в задницу! — сказала Мо, поправляя колготки.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! — Фиолетовые Очки гневно взирали на них. Мо послала в ответ не менее грозный взгляд, и подруги ушли опять в боковой коридор. Здесь их никто не услышит.

— На прошлой неделе Гарри навестил свою тетку, ну знаешь, ту атаманшу Мармедьюк?

— Но я думала, они не разговаривают?

— Они и не разговаривали.

— Но как же тогда Гарри поехал ее навещать?

— Знаешь, у меня гениальное предложение! — воскликнула Мо. — Почему бы тебе не заткнуться, пока я говорю?

Джаз засмеялась. Боже, как же ей было плохо без Мо.

— В понедельник вечером после прогона Гарри отправился к ней — после двадцатилетнего разрыва. Он встал перед тетушкой на колени, извинился за какое-то там письмо и сказал ей, что вся их семья страшно страдала из-за той давней распри, ну и все такое. Старуха попалась на этот крючок, на всю эту сентиментальную чепуху. Гарри пустил в ход все свое актерское искусство — плакал, ну все, что полагается. Тетушка поведала ему, что хотела племяннику только добра, что она всю жизнь следила за его карьерой, и даже показала ему альбомы с вырезками всех рецензий о его работах.

— Откуда ты все это знаешь? — Джаз была совершенно сбита с толку.

— Извини, но я думала, сейчас я говорю, — нетерпеливо сказала Мо.

— Прости, пожалуйста.

— Они проговорили всю ночь, и в три утра тетушка сообщила ему, что закрывает свой журнал, потому что оскорблена предательством Гилберта. И Гарри стал убеждать ее, что это безумие, что она не должна поддаваться эмоциям, которые руководили ею последние двадцать лет. И что благодаря Гилберту их семья вновь воссоединяется. Он сказал ей, что именно благодаря рассказам Гилберта о том, какая у него замечательная покровительница. Гарри понял, как много он потерял, не общаясь с тетей. Ну, и дело сделано. Она передумала! Все очень просто! Потом Гарри сказал, что он работает с Гилбертом и считает, что из него получился бы хороший главный редактор. — Мо сияла от радости. — Он даже выторговал у нее отличную зарплату для Гилберта.

Джаз все еще была сбита с толку.

Мо поняла, что ей нужно кое-что еще рассказать.

— Потом, на следующий день после технической репетиции, Гарри попросил Гилберта встретиться с ним. Я тоже пошла. Гарри все это нам рассказал, и заявил, что если Гилберт опубликует свой материал — который, спешу сообщить, он уже закончил, но тянул с публикацией, так как хотел чтобы статья вышла на следующий день после спектакля. Таким образом он надеялся вызвать сенсацию и заработать больше денег. Так вот, Гарри сказал, что в таком случае он не получит нового и высокооплачиваемого места главного редактора. Гилберт даже и думать не стал, — гордо заявила Мо. — Ему никогда не нравилось работать на желтую прессу, он предпочитал театральный журнал. К тому же все желтые издания платят гораздо больше за сплетни о футболистах и членах парламента. И Гилберт чувствовал себя там бедным родственником. Он пообещал мне, что больше никогда не будет с ними связываться. Теперь он может себе это позволить. Он получил хорошую постоянную работу, будет заниматься своим любимым делом, и мы сможем устроить наш собственный дом.

Джаз так напрягала мозги, чтобы разобраться в этом клубке, что у нее разболелась голова.

— Не понимаю, — сказала она. — Но почему Гарри все это делал? Его ведь Гилберт никогда не интересовал. Не вижу в этом никакого смысла.

Мо с недоверием посмотрела на подругу:

— Господи, Джаз, ты действительно настолько тупа, как кажешься? Даже те, у кого с мозгами совсем плохо, и то видят, что Гарри от тебя без ума.

Джаз охватило невероятное возбуждение.

— Ты, конечно, имеешь в виду Гилберта?

Мо фыркнула.

— Думай все же, когда говоришь. — И она восторженно улыбнулась. — Как-никак, Гилберт — мой жених.