пробку», а далее мы болтались по острову, по чуть-чуть добавляли (я прихватил в баре стаканчик), я ее ограждал от всякого хамья, и, в общем, души мы друг в друге не чаяли. Наконец мы забрели на пирс, где и уселись, свесив ноги к волнам. Я закурил и вдруг почувствовал нечто странное. Это было, так необычно, как если бы мы не сидели, а парили в воздухе, все также свесив ноги к морю. Чарли тоже это почувствовала и стала вертеть головой по сторонам. Помню, мы долго трепались по этому поводу и решили, что нас посетил не иначе как дух капитана Моргана, а может – Дрейка. В этой части Карибского моря пиратское прошлое почему-то ощущалось очень остро. Так мы, хотя, конечно, в основном – я, одолели бутылку. Мы даже хотели после затолкать туда записку, с весьма свежей мыслью о том, как прекрасен мир вокруг и пустить ее в кругосветное плаванье, но тут за спиной раздался треск… Кто-то явно приближался к нам, скрипя гнилыми досками пирса. Я медленно обернулся и даже выронил от удивления окурок. Это была Ребекка – подружка Чарли. Ну, как – подружка… – они жили, если я правильно понял, в одной комнате и, вроде бы даже учились в одном колледже. Ребекка гневно пускала молнии то в меня, будто я совершил изнасилование целого детского сада, то в Чарли, будто та попрала все возможные идеалы самым циничным образом. Впрочем, Чарли было на все наплевать, она уже посапывала у меня на плече. Ребекка начала орать и вполне по-шекспировски вырывать «невинное дитя» из когтей Калибана, меня то есть.  Она пыталась волочить тщившуюся изрыгать проклятия, полностью  обмякшую Чарли за руку. Вообще, как я потом понял блюсти нравственности подруги – одна из важных составляющих женской дружбы. Ребекка в этой «дружбе» явно доминировала, и потому все безнравственные выходки, произошедшие без ее разрешения, должны были классифицироваться как постыдные и пресекаться на корню. Я попытался ее послать подальше, но понял, что эта дура закатит жуткий скандал, а Чарли уже лыка не вяжет, так что разумнее было бы все тихо оставить до завтра. В общем, Ребекка потащила Чарли чуть не на себе, спать. Мои услуги в качестве переносчика тела были гневно отвергнуты, как отягчающее мое преступление обстоятельство.

Я лишь махнул рукой, тем более, что ничего кроме романтической болтовни между нами не было. Потом посидел еще с час, отмечая, что дух капитана никуда не делся, пытался с ним общаться, да что толку? Ром-то закончился. В общем, я посидел еще немного, наслаждаясь тишиной, отсутствием женских визгов и звёздами, да и пошёл после спать.

А вчера я снова сидел на деревянном пирсе, уже совсем на другом острое. Снова пил ром, уже без сигары, правда, и, слава богу – один, как перст. Я ждал, что и как тогда что-то случится. Что-то особенное. Дело было почти сразу после шторма. Прибой еще шумел, растрачивая уже последние силы. Я все ждал и ждал, но капитан так и не пришел. А может быть, капитан не пришёл именно потому, что я был один, а он как раз-таки любит не бородатых седеющих мужчин, а пьяных легкомысленных студенток из Ливерпуля?

За чередой затмений…

Когда-то, я тоже на это западал. Был большой соблазн, какой бывает у всех людей в этом мире. Соблазн получить что-то, без труда, в обход законов, которые подчас пишутся индивидуально для каждого из нас. В этом смысле любая магия такова, и астрологическая магия не является исключением. Ну конечно, что-то работает, что-то включает, заставляет вращаться невидимые колесики Мира, но туда ли они вращались, и нужно ли было им вообще вращаться, иногда остается неясным до конца дней… Трезвость же приходит после, и, как часто бывает – с большой бедой. Но хмель кажущейся свободы заставляет новых и новых людей пускаться в подобные эксперименты, не заглядывая в те горы предостерегающих книг, написанных мудрецами за многие тысячи лет. В книгах ли мудрость? Кто знает – не говорит, кто говорит – не знает… И у ж я то…

Надо сказать, что женщины я этой никогда не видел, что впрочем, неважно в наше время. Давать советы можно с материка на материк мгновенно, и вовсе не обременяя себя встречами. Впрочем, главное, что случилось в этой истории, случилось до меня, и, тем не менее, это не должно звучать оправданием, поскольку, даже в случае, если бы у меня спрашивали совета, я бы вряд ли нашел, что сказать кроме банальных фраз. Да и как можно найти оригинальные советы для вечной темы, что можно посоветовать Раскольникову, Гамлету или же Фаусту? Поиски женщиной любви, семьи – тема вечная и потому любые попытки увести с пагубного пути в этих поисках всегда выглядят жалко или смешно, и уж во всяком случае, почти никогда не дают должного результата.

Она никогда не говорила, что именно произошло, но я догадался лишь по косвенным признакам. Быть может, если я понял что-то неверно, я готов сжечь эту рукопись, ибо всякая неправда должна сгореть, и уйти в небытие.

Так или иначе, я встретил ее на подъеме, она ликовала, жизнь била ключом, все было так прекрасно, так светло… В сентябре приближалось новое затмение: вначале солнечное, а затем и лунное и она всем своим знакомым советовала загадывать желания. Я, наверняка, тоже согрешил, ибо, рассказав, как проводить инициацию, я не рассказал толком, какого рода желания можно пытаться инициировать. Мое наказание было относительно легким… Два месяца сплошного кошмара, и затем вынужденный побег из собственного дома. Теперь уже, как понятно, навсегда. Затем осознание и смирение…

Затмения прошли. Я, как всегда не делал ничего для себя: все хорошо и так. А в ноябре прозвучал первый удар… ее мужчина ушел, оставив ее на седьмом месяце… Она держалась хорошо, да и мы все, как могли, поддерживали, а под Новый Год, оставив лишь небольшую записку о том, что, кажется, начались схватки, она исчезла. Возможно потому, что предсказав еще летом преждевременные роды и некоторые осложнения, я почему-то был уверен, что все обойдется, и особенно не волновался.

И вот почти сразу после Нового года, когда она, видимо, уже смогла писать, я прочел ее записи, и впервые за долгие годы слезы выступили у меня на глазах. Я казнил себя, что видел, но не уберег, что был занят собой и своими проблемами, в общем, я чувствовал себя, да и чувствую