— Ты прямо засыпал меня подарками, — заинтригованно произнесла Ирина.

— Я назвал ее бедаркой, не спрашивай почему. Помнится тебе нравилось управлять колесницей. Мой подарок не в пример удобней. А еще эти повозки можно делать разнообразной конструкции. Вот взгляни на эти рисунки, — открывая папку, произнес он.

— Хм. Судя по твоим словам, вот эта получается твой сегодняшний подарок.

— Да.

— Вообще-то, одна лошадь для моего положения неприемлема. Н-но-о, мне нравится. Эдакая легкая повозка для прогулок.

— Так и задумывалось, а на случай дождя или чтобы скрыться от солнца, поднимающийся верх.

— А их сложно изготовить?

— Ничего сложного. Мастер по боевым повозкам, умеет ладить и эти.

— Я уже хочу на нее взглянуть.

Стоит ли говорить, что подарок ей пришелся по вкусу. А уж когда Михаил подсказал, как казна может на этом нажиться, так и подавно. Ромейская аристократия погрязла в удовольствиях и роскоши. Будет ли у них пользоваться спросом транспорт на мягком ходу? Глупый вопрос. Да они в очередь выстроятся. Причем завышенная цена не остановит жаждущих выделиться или не отстать от других.

Если же император объявит их постройку монополией государства, что в Царьграде за правило, то и вся прибыль пойдет в казну. А она сейчас нуждается в притоке как никогда. Даром что ли он отдал внешнюю торговлю в Царьграде на откуп венецианцам.

Казнокрадство и мздоимство на всех уровнях, сводят все к тому, что монополисты приносят в казну больше, чем свободная торговля. Вот только практика эта пагубная. Ставит империю в зависимость от небольшой кучки торгашей. А это не может кончиться добром.

Встречей с Ириной Михаил остался доволен. Пушки конечно же занимают Алексея, но не настолько, чтобы начать излишне давить на Романова. Тем более, что это единственный секрет которым он наотрез оказывался делиться. Все остальное не утаивал. Хотя и не бесплатно. И похоже ему вновь удалось выдержать баланс между жаждой обладания секретом, и собственной полезностью для императора. Во всяком случае, пока.

Пушки это тот самый козырь, который может изменить геополитическую ситуацию. Византия на какое-то время вновь станет супердержавой. Ее флот опять станет доминировать на море, и император перестанет нуждаться в венецианских кораблях. И Михаил прекрасно сознавал, что вечно хранить эту тайну не получится.

Иное дело, что и продешевить не хотелось. А лучшая реклама для оружия это война. Причем ни где-то там на задворках, когда до потенциального покупателя доходят только слухи, а под боком. При наличии живых свидетелей, которые смогут поведать о мощи предлагаемого вооружения.

Попрощавшись с ним, Ирина укатила во дворец прямо на новой коляске. Еще бы она не воспользовалась новой игрушкой! Не забыла прихватить с собой чертежи и картины Михаила. Похоже решила ковать железо пока оно горячо.

Жаль конечно, что секрет этот он передал бесплатно. Но тут ведь, по сути, нет ничего сложного. Все давно известно. Нужна только сформировавшаяся идея. Год. Много два, и она достигнет Константинополя и разойдется по миру. Тут и слыхом не слыхивали об авторских правах. А удержать конструкцию тачанок в секрете у него попросту не получится. Сложного ведь ничего нет.

А так, для Михаила несомненная польза. Как говорится — дорога ложка к обеду. Что же до выгоды, он свое уже взял, обеспечив себе лояльность императора, в чем уже не было сомнений.

Распрощавшись с Ириной, Михаил направился в венецианский квартал. Для достижения поставленных перед собой целей ему без драки не обойтись никак. Но если с сельджуками и арабами договориться миром не было никакой возможности, то с венецианцами, таковая имелась. Разумеется, если они прислушаются к голосу разума. Опять же, договориться он всегда дешевле получается. Да и риску меньше.

— Бог мой, Михаил, как ты возмужал! Если бы мне не доложили, кто именно желает меня видеть, то я тебя не узнал бы.

Делая приглашающий жест, в сторону стула с высокой и неудобной спинкой, произнес вошедший в гостиную купец. Подошел к столу, взялся за кувшин в котором явно была не вода и вопросительно посмотрел на гостя.

— Столового.

— Как скажешь, — берясь за другой кувшин, произнес хозяин дома.

— Зато ты ничуть не изменился, сеньор Кавальканти. Все так же бодр и крепок. Признаться, я ожидал, что за прошедшие годы ты раздобреешь, н-но-о, ты меня удивил.

— Я вообще люблю удивлять, — ставя перед ним начищенный до зеркального блеска серебряный кубок, ответил тот.

— Благодарю, — Михаил пригубил вино, и одобрительно кивнул, отдавая должное качеству.

— Итак. Чем могу тебе быть полезен? — поинтересовался купец.

— Тебе ведь известно, что помимо товаров, которые я поставляю тебе, для продажи на западе, я еще веду и торговлю в Константинополе.

— Разумеется я это знаю.

— Значит, ведаешь и о том, что уже в прошлом году такая торговля потеряла всяческий смысл. Продажа же всего товара перекупщикам, вроде венецианских купцов, крайне невыгодна.

— Хочешь чтобы предназначающееся для Константинополя я выкупал у тебя по завышенным ценам? Извини, но это мне не выгодно.

— Вообще-то выгодно. Но барыши конечно же не те. Но и мне так-то серьезно терять не хочется. Поэтому я хотел тебя просить ходатайствовать перед вашим Большим советом о моем номинальном вступлении в вашу торговую гильдию.

— Это невозможно, — с любезной улыбкой ответил купец, и отпил вина.

— Венеция не будет диктовать мне условия, сеньор Кавальканти. Ваш дож под самым благовидным предлогом обвел вокруг пальца Алексея. Но со мной этот номер не пройдет. В этом году я вынужден продавать свои ткани по бросовым ценам. Но в следующем их у меня будет еще больше. И мне нужен константинопольский рынок сбыта. Я не хочу ссориться, поэтому предлагаю условие которое всех устроит. Я даже готов делать полагающиеся отчисления в венецианскую казну.

— Ну, во-первых, я такие вопросы не решаю. А во-вторых, Большой совет на это не пойдет.

— Во-первых, сеньор Кавальканти, я всего лишь прошу, чтобы ты донес мои слова Большому совету. А во-вторых, я даю Венеции ровно два месяца. Если по истечении этого срока не будет положительного ответа, я объявлю вам войну.

— Ты это серьезно, Михаил? — усмехнувшись, поинтересовался купец.

— Через месяц ты уже будешь знать, насколько я серьезен. И у тебя будет еще один, чтобы убедить совет пойти на мои условия. В конце-концов, ваша казна ничего не потеряет.

— Но захотят ли другие купцы видеть здесь конкурентов, — слегка разведя руками, произнес венецианец.

— А вот это меня уже не волнует.

— Уверен, что можешь себе позволить разговаривать со мной в подобном тоне? — мрачным тоном произнес купец.

— Не стоит воспринимать это на личный счет. Уж тебе-то я не конкурент, точно. Свой перечень товара, ты будешь получать по-прежнему. А возникнет надобность, так я могу и нарастить производство.