litbaza книги онлайнТриллерыСозвездие мертвеца - Леонид Могилев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Перейти на страницу:

Там на вершине хребта рядом с шоссе бетонный обелиск. И Пржевальский перевал прошел, и Арсеньев. На этом перевале и надо лечь, но не отдать. Если простой мужик, до уровня мыслящей молекулы опущенный, в землю зубами вцепится, то не пройдет ни китаец, ни америкос.

Там, рассказывал Леха, тайфун, пока дойдет до перевалов, превращается в мелкий долгий дождь. А когда дождь этот растворяется, истончается, то как бы раздвигается горизонт. Не видно сопок, сплошная белизна, а за ней океан.

Только там, на реке Иман, можно понять, что такое большая вода. Она законам физики не подчиняется. Берега осинником заросли, а вода несется выше берегов. Ручейки, ручьи, притоки. Это излишек воды с реки уходит. Лодки там называются батами, и рубят их из стволов даурской лиственницы. А хорошие батчики там в цене. Два мотора цепляй, шестом запасайся и вперед. По плесам. Шпонок побольше с собой. В верховьях топляки кругом. Там село Картун есть, и растянулось оно на пять верст. Мужики — речники и охотники. Тигра поймать — озорство. А огород — это так, обуза, необходимая, но в тягость. Там у Лехи друганы остались, и, значит, работа будет. А баб картунских можно хоть сейчас на подиум. Редкой они породы. Похожей на нашу.

Мне Приморье это снится часто. Там рис в колхозах выращивают и утку. А в тайге лимонник.

Жить надо на краю империи. Или на Мурмане, или на Шикотане, или в пустыне азиатской. Чтобы жизнь чувствовать. И чтобы народ по стране циркулировал. Магистраль ведь не от дурного глаза придумали. Идея должна быть. А русский человек, если нет войны, стройки послевоенной или другой разрухи, загнивает, и тогда делай с ним что хочешь.

В полдень Иван еще спал, а участковый уже вот он. Не запылился.

— Здорово, бродяга.

— Здравствуйте, гражданин начальник.

— Один?

— Как перст.

— Дело нужное. Какие планы по жизни?

— Клюкву продать да припасы на зиму делать. Грибов насушили. Возьмете связочку?

— Остерегусь. Почитаешь газеты, так через одного бутулизм или необъяснимая отрава. Рыбы бы взял. Сижок идет уже?

— Плохо пока. Через неделю. Заходите.

— Зайду, пожалуй. Заеду.

— А сейчас-то «уазик» где?

— В лесу тут, за дорогой, у ручья. А что ты спросил?

— Да так. Тихо как-то все подкрадываются.

— «Все» — это кто?

— Да Леха. Кому еще. В дом зайдете?

— Зайду, пожалуй.

Так участковый Аркадий Ефимович оказался в пяти метрах от гостя, который спал за дверью. На столе одна миска, один стакан, одна чайная чашка. Сапоги новые подозрений не вызвали. Мало ли что мы притараним.

— Выпьете с устатку?

— Благодарствуй. Ты вот что. Опасный человек один бродит здесь. Если заглянет, дай знать. Чтоб одна нога здесь, другая там. Всего-то десять верст.

— А вы мне мобильник купите…

— Если схитришь, тебе зимовать придется в другом месте. Если придется вообще. Держи…

Дядя Ваня на фотографиях похож на того мужика, что спит неподалеку, не очень, но все же узнаваемо. Если сейчас он проснется и пойдет до ветру, всему конец.

Потом Аркадий Ефимович на рации своей кнопочку утопил и машину вызвал. Вот она метрах в трехстах выворачивает. Совсем не оттуда, где, по его словам, оставил свой транспорт. УАЗ затормозил, и он на подножку встал тяжело, дверку открыл ему сержант изнутри. А на сиденье автомат. На сержанте броник. Дело житейское. Угроза терроризма. Уехали.

Дорога к месту обитания этому тяжелая, разбитая. Машину губить только. Если приехали, значит, приспичило. Я снова на крыльцо сел и окончательно задумался.

Гость вышел несколькими минутами позже. Значит, слышал шум и очнулся от забытья. Или давно не спит. Сон с усталости глубокий и короткий. Это я хорошо уяснил.

— Что натворил?

— А кто был?

— Двое с лопатами и один с топором. На КамАЗе.

— Два чина на отечественном подобии джипа?

— Значит, не спал. Молодец. Ты кто?

— Жертва.

— Какого масштаба?

— Общегосударственного.

Как он себя назвал? Иваном? И снова как бы дуновение от него какое-то прошло. Морок.

— Ты в дом войди. Если ищут, рассмотрят издалека.

— И то верно.

Слукавил я. Сиг-то уже вовсю идет. Если бы сказал, участковый задержался бы. Он от рыбы сам не свой.

Я в подпол спустился. Там мои припасы. И Лехины с некоторых пор тоже. Рыба — вот она, в пластмассовой кадушке присолена. Я выбрал какую покрупнее, клюквы стаканчик зацепил, наверх поднялся. Если бы нужно было, Иван этот меня бы в подполе и запер. Запор надежный. Не для того он здесь.

— Давай, брат, перекусим. Обеденное время.

— Я не против. Участковый-то что сказал?

— Фото твое показывал. Сказал, если что, то все…

— А на фото я какой? Оставил он?

— Нет. Забрал.

— Это правильно. А какой?

— Да свежее фото. В спортивном костюме. Ты спортсмен, что ли?

— Я учитель.

— Физкультуры?

— Не… Французского языка.

— И что?

— Ничего. Прочел лишнее.

Я картошку вареную поставил на стол. Пока суд да дело, заварил котелок. Мне что бандит беглый, что участковый, что генерал с лампасами. Только остаться в этой мертвой деревне мне никто не даст. Коллективный синдром самоуничтожения. Я бомж. Значит, социально опасен. Меня нужно потихоньку искоренить. А чиновник ближайший не даст мне в этом доме жить потому, что его жаба душит. Я же ему ничего в клюве не принес, чтобы на развалинах, им же созданных, жить мог, воздухом дышать и картошку, собственноручно выращенную, кушать. У них все приватизировано, даже петля с мылом. Хочешь удавиться — заплати бабки.

Мы примерно половину предназначенного выпили, когда в небе гул возник, приблизился и остался. Я выглянул аккуратно в окно, но ничего не увидел, пришлось тогда в сени выйти и поглядеть, чуть высунувшись. Вертолет висел над нашим малонаселенным пунктом. А это значит, что участковому что-то не понравилось здесь. А может, его на разведку посылали. По всем законам жанра сейчас вертолет должен снизиться, выскочат из него лихие маскари, и конец нашей трапезе. Но и на этот раз обошлось. Только пыль на бывшей главной улице поднялась и медленно стала оседать, а машина винтокрылая пошла над верхушками деревьев, вдоль реки. Я вернулся в дом.

— Ты как сумел проскочить, что тебе десять верст простили?

— Почем знаешь, что десять?

— А кроме, как в лесничестве, с тобой поблизости ничего не могло произойти. Самое подходящее место.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?