Дверь открылась, и вошел доктор Гудейкер. В темном костюме с желтым галстуком и золотой булавкой он больше походил на банкира, занимающегося инвестициями, чем на доктора. Подойдя к Саре, он даже не улыбнулся, но она была рада его видеть.

– Доктор Гудейкер, это Уилл Берк. Вы, конечно, слышали об авиакатастрофе и пилоте, который посадил самолет и спас всех, находившихся на борту. Так вот, это он…

Доктор Гудейкер поднял брови, в его глазах мелькнуло любопытство или восхищение, но он, как всегда, промолчал и не обменялся рукопожатием с Уиллом. Уилл запомнил это, чтобы потом шутить вместе с Сарой по поводу драгоценных рук хирурга, возможно, застрахованных у Ллойда в Лондоне, не желающего рисковать рукопожатием с таким костоломом, как Уилл.

– Я выйду, – сказал Уилл.

Доктор кивнул, но Сара ухватила его за запястье:

– Нет, не уходи! – Ее голос звучал почти весело, но в глазах был испуг. – Пожалуйста, останься.

– Конечно, – кивнул Уилл.

– Сара, я посмотрел твои снимки… – начал доктор Гудейкер, но она перебила:

– Простите, что побеспокоила вас из-за такой ерунды. Просто я перенервничала из-за своего сына и во время аварии… Возможно, я была так напряжена, что позвоночник сжался и сдавил нерв. Потому что у меня такое ощущение внизу, будто два позвонка давят на что-то… – Улыбаясь, она смотрела на доктора.

Тот не собирался прерывать ее. Он стоял, скрестив руки, и ждал, когда она закончит. Уилл понял, что так происходит всегда: обеспокоенные пациенты сначала рассказывают ему свою версию произошедшего. Доктор Гудейкер выглядел бесстрастным, но сострадание и обычная человеческая доброта угадывалась в его взгляде, в его словах.

– Рентген показал то, чего мы боялись, – вставил наконец он. – Это опухоль.

Сара все так же улыбалась, глаза сверкали.

– Конечно, они не должны были мне ничего говорить до вашего прихода, но рентгенолог однозначно сказал, что у меня ущемление нерва. Правда, Уилл?

– Нерв ущемлен, потому что опухоль расположена в районе крестца, в нижнем отделе позвоночника.

– Этого не может быть, – глухо сказал Уилл. – Как может опухоль мозга спуститься до основания позвоночника?

– Она пустила метастазы, – сказала Сара. – На ее лице оставалась широкая улыбка, но глаза медленно наполнялись ужасом.

Доктор Гудейкер кивнул:

– Мне жаль…

Уилл встал и посмотрел доктору в глаза.

– Что нам делать?

Доктор Гудейкер перевел взгляд на Сару:

– Мы обсуждали такой вариант развития болезни. Снимки показывают ответвление к печени, лимфатической системе. Я хотел бы провести еще некоторые тесты, отправить вас на МРТ, чтобы проверить мозг.

– Но что нам делать? – повторил Уилл.

Ему необходим был план действий.

– Опять операция? – спросила Сара.

Доктор Гудейкер, казалось, медлил. Уилл всегда думал, что хирурги с удовольствием берутся за скальпель, и поэтому удивился, когда увидел, что тот отрицательно качает головой.

– Нет, Сара, рак слишком агрессивен. Он разрастается быстро, как виноградная лоза, вокруг позвоночного столба.

– Вы говорите ей «нет»? Она хочет, чтобы вы оперировали ее, а вы говорите «нет»?

Уилл не мог поверить в это. Он чувствовал, как сердце бешено бьется, а ладони потеют. «Сохраняй спокойствие, – приказал он себе. – Ради Сары». По ее щекам текли слезы. Почему ей приходится так много плакать сегодня? Уилл хотел утешить ее, унести отсюда домой, но больница была тем местом, где ей нужно было лечиться, чтобы поправиться.

– Сколько мне осталось?

Вопрос шокировал Уилла, у него перехватило дыхание. Но даже при этом смешении ярости и отчаяния, чувствуя, как рука Сары дрожит в его руке, он смог увидеть надежду в ее глазах и понял, что она не хочет сдаваться. Это был не ее диагноз, не ее опухоль.

– Две недели, – сказал доктор Гудейкер.

– Две недели, – тихо повторила Сара.

– Нет! – услышал Уилл, собственный голос.

Ночь была долгой и, казалось, никогда не кончится. Медсестра заходила в палату, беспокоясь, что Сара не спит, и каждый раз они обменивались улыбками. Она показалась Саре знакомой: возможно, они виделись раньше, во время одной из предыдущих госпитализаций. Девушка была небольшого роста и худенькая, с темными вьющимися волосами и приятной улыбкой.

Сара попросила воды. Медсестра могла наполнить пластиковую чашку из бутылки с теплой водой, стоящей рядом с постелью, но пошла в комнату отдыха медсестер и принесла высокий стакан ледяной воды. На стакане были узоры и Санта-Клаус.

– Спасибо!

– Всегда пожалуйста.

Сара хотела поинтересоваться, знает ли медсестра что-нибудь о ее состоянии. Возможно, доктор Гудейкер сказал что-либо или пометил в ее истории болезни, чтобы обратить внимание на то, что показали тесты. Ведь медсестры были самыми добрыми людьми на свете!

– Вы совсем не можете заснуть? – спросила медсестра.

– Да, – ответила Сара.

– Я могу дать вам чего-нибудь, чтобы вы поспали. Доктор Гудейкер оставил указания.

Сара покачала головой. Обычно в качестве болеутоляющего она принимала димедрол, но от него сознание затуманивалось, а ей хотелось быть бодрой, пока это возможно.

– Нет, спасибо. Как вас зовут?

– О, извините. Меня зовут Луиза. Я забыла свой именной жетон, когда одевалась сегодня вечером.

– Ничего страшного, – сказала Сара. – Я только хотела узнать.

Луиза улыбнулась, ожидая, что больная попросит что-нибудь еще, но та закрыла глаза. Обращаться к человеку по имени – это значит ощущать связь друг с другом, ощущать, что ты живешь.

Луиза вышла из палаты.

Оставшись одна, Сара подумала о своем магазине. «Девятое облако». Ей нравилось название: оно было божественно и полно надежды. И еще напоминало ей о матери, посылающей благословение с небес. Сара сама придумала эмблему – золотая цифра «девять» на красивом летнем облаке, которая подразумевала вечную память о том, где была ее мать и как сильно она ее любила.

Сара тоже будет всегда любить Майка. Майкл Эзекил Лоринг Талбот. Одно лишь его имя наполнило ее такой болью, что она крепко зажмурила глаза. Меньше чем двадцать четыре часа назад Сара была уверена, что он вернется домой вместе с ней. Меньше чем двадцать четыре часа назад она о многом мечтала…

Луиза снова вошла в палату и, подойдя к кровати, остановилась, чтобы проверить приборы.

– Луиза, у вас есть дети? – тихо спросила Сара.