просто забыть об этом? Почему меня волнует, что они делают, куда идут, размножаются или нет? Почему, черт возьми, почему я все еще цепляюсь за него из последних сил, когда без тени сомнения знаю, что влюблена в мужчину, который в настоящее время лежит на мне?

Переворачиваюсь, и теперь Кэл сидит на мне, с беспокойством глядя вниз.

— Я причинил тебе боль? — спрашивает он так сладко, что это убивает меня.

Я морщу лоб.

— Нет. А что?

О, потому что я потираю грудь, пытаясь облегчить тупую боль, поселившуюся там.

Я приказываю своему мозгу заставить руку перестать описывать маленькие круги над моим сердцем. И мои пальцы замедляются, а затем, наконец, останавливаются.

— Ты слышала, что я сказал?

— Э-э-э… да. Это здорово для них, — бормочу я.

— Я тоже так подумал. Он выглядел счастливым.

Так вот что с Кэлом? Он хочет детей и боится, что я не захочу? Он боится, что все это какая-то сюрреалистическая альтернативная реальность, в которой мы временно оказались? Так, что ли?

Улыбка на его лице почти печальна. Он наклоняется, перенося весь свой вес на предплечья. Его пальцы зарываются в мои волосы, соединяя нас в единое целое. Мы соприкасаемся грудью. Он прислоняется своим лбом к моему. Часто это делает. Как будто может передать мне всю свою любовь через эту простую связь. И самое смешное… такое чувство, что у него это получается. Я всегда чувствую себя спокойнее, когда он каким-то образом прикасается ко мне. Он — это то притяжение, которое удерживает меня на земле во всем реальном и истинном.

Я поглаживаю его бока вверх и вниз медленными, успокаивающими движениями.

— Что случилось, детка? — мягко уговариваю я. На этой неделе я задаю один и тот же вопрос полдюжины раз, но получаю один и тот же краткий ответ: «Работа».

Он глубоко дышит, его тяжелый выдох обдает мое лицо. Пахнет корицей, водкой и немного страхом. Его тело слегка дрожит, и уверенный в себе мужчина, к которому я привыкла, кажется, исчезает. Его голос такой низкий, что я напрягаюсь, чтобы расслышать его.

— Ты счастлива, Маверик?

Почему-то его вопрос не застает меня врасплох. Это был только вопрос времени, когда нам придется провести откровенный и очень болезненный разговор. Может быть, это одна из причин, по которой призрак Киллиана нависает над нами. Потому что мы оба отказываемся признавать, что он есть. Может быть, если мы объединимся, то сможем навсегда искоренить его власть над нами.

— Очень, — заверяю я его просто и правдиво. Несмотря на эту затянувшуюся меланхолию по Киллиану, я освоилась в этой жизни с Кэлом и счастлива, как никогда. Я начинаю чувствовать себя настоящей новобрачной. Может быть, с опозданием на семь месяцев, но нищим выбирать не приходится.

— Потому что, если ты несчастлива, если ты передумала, и это не то, чего ты хочешь…

— Прекрати, — сердито обрываю я его. — Это именно то место, где я хочу быть. Прямо здесь, с тобой.

— Иногда мне кажется, что это не по-настоящему, Лебедь.

— Кэл, — бормочу я в легком облаке сожаления. Тон его голоса подобен выстрелу в самое сердце. Обхватив его руками, я тяну, пока он не оказывается полностью на мне. Он тяжелый. Трудно дышать. Но мне все равно. И я даже не притворяюсь, что не понимаю, о чем он говорит. Устала притворяться. Я наполняю свой голос силой и уверенностью, придавая большое значение тому, что говорю. — Мы настоящие, Кэл. Мы настоящие. Более реальные, чем что-либо в моей жизни. — И это истина.

— Иногда, когда я ложусь спать ночью, когда ты прижимаешься ко мне, я убежден, что проснусь, и ты будешь этим ужасным фантастическим сном. Это гложет меня все время. Я боюсь, что открою глаза, а тебя уже не будет.

Наворачиваются слезы. Они быстро скатываются в мои волосы, кроме той, что на правой стороне. Эта капля соленой влаги прокладывает себе путь по слипшейся плоти наших щек.

Я сделала это с ним. С нами. Как мне это исправить? Что мне делать?

— Я никуда не уйду. Никогда, — удается мне сказать сквозь стеснение в груди, теперь уже по совершенно другой причине. Я сжимаю его сильнее. Постарайся заставить его поверить. — Обещаю. Я так сильно люблю тебя, Кэл. — Я знаю, что не могу жить без тебя. — Я знаю, что это то место, где я должна быть. — Надеюсь, он понимает, чего я не говорю.

Он ровно дышит мне в ухо, тихо говоря.

— Я хочу детей. Хотел подождать и просто насладиться тем, что мы муж и жена какое-то время, но я ждал тебя всю жизнь, Мавс. У меня внутри все горит от желания видеть, как твой живот растет вместе с нашим ребенком, зная, что вместе мы создали жизнь, которая будет частью тебя, частью меня, навсегда нами.

После того, как мы поженились, мне потребовались недели, чтобы просто сделать полный вдох без паники. Это было очень похоже на стадии горя: отпустить Киллиана и принять мою жизнь с Кэлом. Отрицание, гнев, почти изнуряющая печаль. Затем я повторила их все в произвольном порядке. Однако постепенно перешла к принятию. По правде говоря, это больше, чем принятие. Я пришла к пониманию, что в объятиях этого самоотверженного и удивительного мужчины я должна была быть с самого начала. В этом я убеждена.

Знаю, что добилась большого прогресса с того дня, как пошла к алтарю. Не идеальна. И не уверена, что когда-нибудь буду такой, о чем свидетельствует моя сегодняшняя реакция. Однако до этой самой секунды я не осознавала, как далеко продвинулась… Пока не столкнулась с решением навсегда связать нас вместе с помощью нашей объединенной ДНК в крошечной человеческой жизни, за любовь и воспитание которой мы оба будем нести ответственность. Я не могу сказать ничего другого, кроме как.

— Хорошо.

Кэл разрывает мою хватку, отстраняясь, чтобы заглянуть глубоко в меня, где он найдет лишь уверенность. Неверие сменилось чистой, неподдельной, ошеломленной радостью.

— Хорошо?

Я киваю. Падает еще больше слез, хотя на моем лице появляется улыбка. Он убирает слезы с левой стороны большим пальцем, прежде чем заняться правой.

— Почему ты плачешь, Лебедь?

— Это слезы счастья, — шепчу я. И так оно и есть. В основном. А еще те, что наполнены угрызениями совести за то, что посеяла и взрастила это зерно сомнения в нас.

— Ты действительно хочешь начать пробовать?

— Я хочу. — И это правда.

— Боже, я люблю тебя, Маверик Шепард.

Улыбаясь сквозь слезящиеся глаза, я беру его лицо в свои руки и уверяю самым