Сказать, что все у нас сказочным образом наладилось — неправда, как неправда и то, что все осталось по-старому, то есть плохо. У нас получалось, пусть не через раз, а реже, зато без помощи посторонних предметов. Разве это не волшебно? У нас действительно начался второй медовый месяц, как я и мечтала…

Или нет, скорее свадебный мандраж — мы сто лет не целовались в таком количестве и качестве, в которое, наверное, довольно быстро и перешло это самое количество. Везде: не только в постели, но и на кухне, на диване, на прогулке с собакой. Седой Березов и целуется на улице, как подросток! Это даже не нонсенс. Это фурор! Это победа! Моя победа над его здравым смыслом.

Что такое счастье для супругов? Стареть вместе. Вот и будем делать это вместе, но чуть позже. Я стареть не спешу…

Сколько прошло времени с нашего возвращения в Питер? Две недели? Нет, не две, а чуть меньше. Моя Анюта еще не вернулась с Тенерифе. Молодой человек повез ее в отпуск — может, попросит руки? Было бы здорово. Безумно хочется погулять на чьей-нибудь свадьбе…

Пока же мы гуляли по набережной — так странно: поздним вечером при свете фонарей, отражающихся в реке, нога за ногу, рука под руку, иногда останавливаясь у парапета, чтобы взглянуть на блестящую воду и поцеловаться. Да, именно… Мы словно решили наверстать упущенное — то, что люди обычно делают в молодости. Беззаботной… Моя прошла в материнских заботах, а о своей Березов никогда не рассказывал. Говорил — ничего интересного.

Мы посетили оперу… Правда, пришлось один раз пихнуть мужа локтем в бок. Но на джазе, в маленьком старом клубе, он не уснул. Все наблюдал за парой, подсевшей к нашему столику за неимением свободных. Я пару раз даже пихнула его под столом ногой, но Слава всякий раз пинал меня в ответ.

Она — чуть старше меня. Он — явно под пятьдесят, с брюшком и бесцветными глазами. Ссутулившийся на манер… Ну да, братков! Локти на столе. Лопатник тоже — на столе. Зачем — не знаю. Она… Мне хотелось узнать мнение мужа, но я не рискнула его спросить. Крашеная под естественный цвет — видимо, чтобы скрыть седину. С довольно сильным слоем тональника — чтобы скрыть морщины? Помада лишь кое-где — съедена от нервов, нетронутой осталась лишь карандашная подводка. Челка слишком длинная, постоянно падает на глаза, и она откидывает ее назад, то и дело стукаясь рукой о край стола. Думает небось — подстригу под корень. Не надо, дура! Он только это в тебе и запомнит.

На парикмахерских курсах нам рассказали историю — выдуманную или нет, неважно, но тогда, девочкой, я в нее поверила. Пришла как-то раз к нашему мастеру подруга за сорок. Сказала — еду на море, последний шанс. И та подстригла ей ассиметричное каре. Подруга вернулась довольной — у курортного романа оказалось продолжение. Только попросила убрать челку — надоела. И вместе с челкой ушел тот самый «последний шанс», заявив, что в даме полностью пропал шарм: ему, типа, нравилось следить за ее рукой…

Я тоже следила, как завороженная, забывая оборачиваться к сцене хотя бы для имитации заинтересованности концертом. Как же она хочет ему понравиться, а он впечатлить — хотя нечем, вот и пытается сделать это деньгами. Заказал бутылку самого дорогого в меню вина. Смех и грех — испанского!

Я все время крутила в руках пустой стакан из-под глинтвейна. Наверное, очень нервно, потому что девушка-официантка сцапала его у меня прямо из рук и спросила, хочу ли я еще?

— Она хочет, — ответил за меня Березов, уже не в силах сдерживать улыбку.

Мужик глянул на него с какой-то злостью, а баба — с презрительной усмешкой — на меня. И я нарочно протянула через столик правую руку, заставляя мужа вынуть из-под стола свою, чтобы показать шумным соседям по столику наши чуть потускневшие золотые кольца.

Эти двое говорили о чем-то совершенно бессвязном: о какой-то работе, каждый о своей, и прочих вещах — из серии «о погоде», как принято у людей впервые встретившихся. И временами он спрашивал — чего не пьешь, налить еще, новую бутылку заказать? Дурак, чего ее спаивать? Она уже и так твоя. Все сделает, чтобы только не ушел.

— Яна, это было некрасиво, — сказал Березов, когда мы решили прогуляться пешком до Невского проспекта и только там взять такси.

— Это было пошло, — буркнула я, сильнее сжимая его тонкий итальянский джемпер.

— Я не про них говорю, а про тебя. Яна, ты же не в цирк пришла.

— Ты сам на них смотрел! — почти обиделась я за незаслуженную отповедь.

— Я смотрел на тебя, пытаясь понять, что тебя так веселит в этой паре? Может, ответишь?

— Да ничего меня не веселило!

Я прибавила шагу. Березов тоже, чтобы удержать мою руку у своей. Даже накрыл ее теплой ладонью.

— Мне было ее жалко: говно пытается выловить в проруби голыми руками. Не знаешь, что хуже — быть одной или, как Алла, мучиться замужем за идиотом. Я ей сказала — разводись. А сейчас вот подумала: ну разведется, а потом? Потом-то что? Когда взвоет от одиночества, вот так же будет собачкой смотреть в рот козлу, который выбирает вино по ценнику?

— Будто ты выбираешь вино как-то иначе?

Березов, я с тобой серьезно, а ты меня высмеиваешь — как всегда!

— Слав, я выбираю вино для семейного ужина. Это нечто другое. Я его выбираю для тебя.

— А, ну да… Тогда давай прекратим покупать алкоголь. Смотри, я до тебя не пил вообще. Это ты меня споила. Спрашивается, зачем? Ты же и без вина мне нравишься.

Я замерла. Нет — встала как вкопанная.

— Слава, твоя шутка глупа!

Он поймал мой взгляд и перестал улыбаться.

— Яна, я сейчас не шучу. Я налил тебе один раз, для храбрости. Я не собирался наливать тебе каждую ночь.

Я сжала ему руку, даже ущипнула, но он остался серьезным.

— Отлично! Теперь ты меня в алкоголички записал! Я не пью одна. А вообще, знаешь что, я хочу амаретто! Прямо сейчас. Так что пошли в кофейню за Тирамису!

— Яна, ты сейчас придуриваешься или тебя так вынесло с двух бокалов?

Слава резко рванул меня на себя, позволяя прохожим пройти мимо.

— Что я делаю не так? — шепнула я ему в лицо, чувствуя перебор Армани, полфлакона сегодня на себя вылил?

— Для начала, орешь на всю улицу, — Слава по-привычке нагнулся лбом к моему лбу. — Ян, купить тебе кофе? Немного.

— Если я и пьяная, то не хочу трезветь. Мне хорошо. Но если тебе нужен кофе, чтобы не уснуть сегодня, то я куплю тебе две чашечки.

— Ян, если ты думаешь, что ты мне нравишься вот такой, то ты ошибаешься. Взрослость — это не алкоголь в неограниченном количестве, а умение вести себя после него так, чтобы на утро не было стыдно. Кажется, с этим у тебя проблемы.

Я вскинула голову.

— Что еще вас, Вячеслав Юрьевич, во мне не устраивает? Сегодня или вообще. Огласите весь список, пожалуйста.