— Ты чем слушал, боец? В своей части я знаю все. Для этого здесь поставлен государством. К тому же, мы с товарищем адмиралом давние друзья. Так что, действительно будущее угадывает?

— Не совсем. Старик знает, как оно может случится. Но его будущее можно изменить. И нужно изменить, слишком оно темное и страшное. Кроме природных катастроф — их отменить нельзя. Можно только предупредить.

— Значит, правда.

— Так точно, товарищ полковник.

После этого Палыч надолго замолчал, отрешенно глядя в боковое окно, смоля одну сигаретку за другой. Лишь через минут сорок наконец спросил.

— Что со мной будет, твой астролог случайно не говорил?

— Дед говорит, что случайностей не бывает. Наверное он знал, что вы спросите, поэтому и рассказал заранее.

Подполковник снова задумался. Узнать точно про свою судьбу — это как услышать приговор в зале суда, наверное. Не просто это.

— Вы проживете долгую интересную жизнь, — решил я не томить неизвестностью. — Еще лет тридцать точно, а может и больше. Придется повоевать. Будете руководить группой войск на таджикско-афганской границе. Затем командовать пограничным округом, вроде бы на Дальнем Востоке. Генерал-лейтенант. Выйдете в отставку, останетесь там насовсем, будете руководить городом.

— Хм… Спасибо в таком случае говорить странно. Но если встретишь старика, передай от меня спасибо, при случае.

До пограничной заставы, что недалеко от Баку добрались ближе к вечеру. Это кажется, что здесь езды на четыре часа от силы. На самом деле колонна движется со скоростью черепахи обычно. То колесо пробьют, стоим ждем, пока поменяют. То обед, то поломка. Парадоксально, но средняя скорость движения не превышает сорока километров в час, если ехать быстрее, то в конце колонны замыкающие постоянно будут отставать и гнать с запредельной скоростью, под сотню, чтобы нагнать головных. Вдобавок растягивается колонна в таком случае на несколько километров.

— Совсем забыл, Морозов, тебе грамота от комитета ВЛКСМ округа положена. За песню про границу. Вместе с документами привезут.

Тут я вспомнил об одном невыполненном обещании.

— Товарищ полковник, можно грамоту не мне вручить, а проводнице поезда, которая нас чаем вкусным угощала с вареньем. Только благодаря ей и была написана эта песня по дороге в часть. Очень хорошая добрая женщина, всю жизнь мечтала сотрудничать с органами. Можно ей грамоту — она всю жизнь о ней мечтала?

— Пфф. Ладно, наградим твою знакомую. Раз она причастна. Тебе эта грамота, как телеге — пятое колесо. Хватит и медали.

— Фамилия гражданки — Тагиева. Восьмой вагон. С бордовыми бархатными шторами на окнах — не перепутаете.

Три недели я пролежал в бакинском госпитале Краснознаменной Каспийской военной флотилии.

После памятного разговора с Палычем больше ничего интересного не случилось. К вечеру мы добрались до пограничной заставы на побережье, в двадцати километрах от Баку, где и встали огромным военно-цыганским табором на ночевку. Громов прислал за мной служебный УАЗ с мрачным и неразговорчивым мичманом за рулем. В госпиталь прибыли уже после отбоя, видимо так и задумывалось. Чтобы избежать любопытных взглядов. После чего меня обрядили в полосатую больничную пижаму, отобрали пограничную форму и… наложили гипс на левую ногу. Операцию провел сам заведующий отделением лично, по той же причине, наверное.

После чего я был отправлен в отдельную палату с костылями в руках. Где и провел следующие три недели в полной изоляции, общался исключительно с медбратьями, да пару раз заглянул профессор, который гипс накладывал, поинтересовался, не нужно ли чего. Напомнил, что я теперь не доблестный пограничник, а старшина второй статьи Фильченко Владимир Семенович. Служу на Северном флоте в Гаджиево. Прибыл в Баку по служебной надобности в командировку, но неудачно упал с крана и сломал ногу. Особо порадовало новое звание. Еще два дня назад о карьере на флоте подумать не мог, а уже целый старшина!

На третий день заскочил на несколько минут Громов. Привез огромный, свернутый из газетной бумаги, пакет с гранатами и яблоками. Оказывается ему капитана первого ранга дали. Полковник по нашему, по сухопутному. Выслушав жалобы на скуку и бесцельно потраченное время, снизошел к просьбе, и приказал выдать мне бумагу и авторучку, чтобы я мог записать «прощальное послание от старца». Он же ясновидящий, в конце концов! Углядел в грядущем, что прощание скоро и решил напоследок выдать пару ценных советов.

Про «пару советов» — это я поспешил, недооценил порыв души. Послание получилось на десяток страниц мелким почерком. Другого шанса передать информацию уже может не быть, старцу придется исчезнуть навсегда... если не считать фальшивого двойника, которого слепил по моему совету Громов для своих оперативных замыслов. Стоит отметить, сам рассказал — никто не просил и не заставлял. Наверное не хотел обидеть старика? Или мою реакцию посмотреть? Попробуй, разберись в его хитрых психологических штуках и приемчиках.

На десятый день появился майор Жилинский. В партикулярном платье, проще говоря — в гражданском. Привез мои документы. Деньги ожидаемо пропали. Прокуроры во все времена одинаковые. Бывают исключения, но я не встречал.

Товарищ Жилинский ошарашил новостью, что меня официально убрали из части. Выходит подполковник Тарасенко вовсе не шутил и не пугал, когда рисовал перспективу отправиться на белорусско-польскую границу? Оказывается, все говорилось всерьез. Разве, что граница еще не белорусская, а советская, если быть предельно точным.

Особист ничего по этому поводу сказать не мог. Куда дальше отправят служить осталось загадкой. Надеюсь, не в военно-морской флот, все же это перебор будет — три года в штанах «клёш» ходить.

— Товарищ майор, у меня куча дел незаконченных осталась! Нельзя мне в другие края уезжать. Хотя бы пару месяцев дайте. Может получится как-нибудь?

— Категорически нет. Даже не проси. Громов тебе сам объяснит почему. Теперь он твой непосредственный начальник, из отряда ты официально выбыл. Мой визит сугубо неофициальный. Документы твои вернуть.

Ага, мои агентурные связи и контакты вытянуть — вот твоя истинная цель! Тоже мне, волк в овечьей шкуре с погонами. С другой стороны, куда мне деваться в такой ситуации?

— Просьбы, пожелания будут? — намекнул майор на основную цель визита.

Щазз! Я лучше Громову всю агентурную сеть оставлю, предварительно подумав, что можно сдать, а с чем придется окончательно попрощаться.

— Товарищ майор, спортивные костюмы для наших дружинников надо забрать. Большую часть заказа я оплатил, но прокурорские отжали полторы тысячи рублей во время задержания. Как я понял, денег они не вернули?

Обрисовав сложившуюся ситуацию, я поставил начальника особого отдела в непростое положение. Зарплата офицера — триста рублей, с учетом надбавок к окладу может потянуть на четыреста. Не из своих же денег ему компенсировать недостачу — читалось на его задумчивом лице.